Дженнифер Джонстон - Далеко ли до Вавилона? Старая шутка

— Ой!

— Ты похожа на Рапунцель, когда она склоняется из окна башни, только волосы у тебя коротки.

Внизу на дорожке стоит Гарри.

— Здравствуйте. А по-моему, это очень глупая история, ведь пока у нее отросли бы такие длинные волосы, ей было бы уже сто лет. И ему тоже. Дряхлые старики, им уже не до свиданий.

— Волшебство. Там было волшебство. А теперь, если ты очнулась от своих неведомых грез, пойдем-ка искупаемся. Я не прочь искупаться.

— Он бы стоял у подножья башни и плакал, бедняга, и жалел, что зря потратил свою жизнь, столько ждал, пока у нее отрастут такие волосы… Ох, избави меня боже дожить до глубокой старости!

— Нэнси, проснись. Идешь ты купаться или не идешь?

— Это вы мне?

— Не дури. Пойдем искупаемся.

— А как же Мэйв?

— Она только что от парикмахера. Мы с ней приехали одним поездом.

Нэнси со стуком захлопнула окно.

От парикмахера, скажите на милость! Она сдернула с вешалки на двери полотенце и купальник и сбежала по лестнице.

— Я же знал, что ты пойдешь, — брюзгливо сказал Гарри.

Надо быть поосторожнее, не то он, пожалуй, опять перестанет с ней разговаривать. Нэнси взяла его под руку и свела с веранды.

— Искупаться я всегда готова. Только мы замерзнем. Ветер прямо с моря.

— Деточка, — окликнула из окна тетя Мэри.

Нэнси помахала ей полотенцем.

— Я живо, искупнусь и назад.

— Не опоздай к ужину. Здравствуй, Гарри.

— Здравствуйте, Мэри. Она не опоздает, я обещаю. Мы недолго. Окунемся разок — и все. Один разок.

— Не разгуливай в мокром купальнике, детка. Ветер восточный.

— Ахи, охи, суматохи, — сказала Нэнси. — Делай то, не делай сего. Я же не дура.

— Ты бываешь не слишком рассудительна.

— Вы уже говорили, зрелости не хватает.

— Правильно.

— Ну, так вот что я вам скажу. Я намерена скоро дозреть. Я уже решила. Я думаю… ну… первым делом избавляюсь от своей невинности, это ужасная обуза, и потом вступаю в республиканскую партию. Как вам нравится такой план?

Она искоса глянула на Гарри. Лицо у него сердитое.

— Тебе следует задать хорошую порку.

Он высвободил руку и решительно зашагал впереди нее вниз по косогору.

— Шуток не понимаете? Ни одной?

— Мне неприятны шутки в дурном вкусе. Особенно от такой девчонки. Ты сама не понимаешь, что говоришь.

— А которая в дурном вкусе — про невинность или про республиканскую партию?

— Не знаю, как я еще тебя терплю.

Нэнси бегом догнала его и опять взяла под руку.

— А я знаю. Потому что я вас люблю и в глубине души вы довольны и польщены. Вам приятно видеть огонь восторга, пылающий в моем взоре.

— Чушь!

Он засмеялся и локтем прижал ее руку.

— Ну и язычок у тебя, Нэнси. А мне, вероятно, не хватает чувства юмора. Мне всегда это говорили.

— Правда, будет изумительно, когда все это поло превратится в «прелестные загородные резиденции»?

Гарри не ответил.

— Наверно, сейчас мы шагаем, — Нэнси пошла широким шагом, — по чьей-то бесценной розовой клумбе и топчем новый сорт желто-розовых чайных роз. И в ноги нам впиваются шипы. Или… — она отпустила руку Гарри и кинулась бегом, — …бежим через столовую и насмерть перепугали горничную, которая накрывает стол к ужину и уголком фартучка перетирает стаканы. Ух! Извините! — Она как вкопанная остановилась перед Гарри: — Зажмурьтесь, будьте паинькой, мы застигли мадам в ванной. Нечем прикрыться, кроме губки. — Нэнси перелезла через калитку на дорогу. Гарри остановился и смотрел на нее.

— Да, — сказал он. Отворил калитку, благопристойно прошел и закрыл за собой калитку.

— Мэйв сказала мне, что она тебе сказала.

— Вон там, — Нэнси показала через дорогу, на поле у железнодорожной насыпи, — дома будут не такие первоклассные, ведь кому же понравится, что мимо идут поезда и дымят. В открытые окна будет лететь сажа. Сушить белье после стирки…

— На самом деле это очень хорошая мысль. Это будет хорошо для всех.

— Конечно.

— Для Мэри поистине спасение, дар божий.

— Безусловно.

— Я рад, что ты принимаешь это благоразумно.

— Я изумительно благоразумна. Давно вы про все это знаете?

К немалому ее изумлению, Гарри покраснел.

— Ну… уже некоторое время.

Подошли к тропинке, ведущей под арку моста. Нэнси нагнулась, сняла туфли. Невыносимо, когда в туфли набивается песок, натирает и колет подошвы, въедается между пальцами. Под мостом песок всегда холодный и влажный. Когда дождь, вода просачивается в просветы между шпалами и песок, кажется, вовек не просыхает. Паренек и девушка прислонились к каменной стене арки, стоят и шепчутся. Вдалеке на берегу кто-то кидает палку двум собакам — какая скорее принесет; а больше нигде ни души, все попрятались по домам. Ветер злющий. Изворачиваясь ужом, Нэнси натянула купальник и сняла платье. У Гарри под брюками заранее надеты были купальные трусы. Вот он стоит и ждет ее, красивый, серьезный, вокруг головы солнечный ореол. Нэнси схватила его руку и поцеловала. И побежала к воде.