Василий Аксенов - Коллеги

— Пусть так! — ответила она твердо.

Максимов вскочил и стал запихивать в карманы сигареты и спички.

— К черту, к черту! — шептал он. Прошагал через кухню, остановился в дверях и ядовито процедил:

— Желаю вам успехов! Тебе и твоему… Микки Маусу!

— Лешка! — тихо вскрикнула она.

Тогда он подбежал, запрокинул ей голову и долгим поцелуем впился в губы.

— Люблю, люблю, люблю тебя, — прошептал он и вышел, оставив Веру в состоянии, близком к обмороку.

В передней он увидел Владьку. Карпов надевал на свою девушку шубу, подобной которой никто никогда не видывал.

Он спросил, идет ли Алексей, и предложил проводить вместе «это дитя». При этом он смотрел так испытующе, что Максимову показалось, будто он все знает.

Два друга и девушка вышли на набережную канала. Снегопад давно кончился. Стояла мягкая, пушистая ночь. Засыпанные снегом кроны подстриженных лип напоминали головки одуванчиков, и на секунду Максимову показалось, что стоит только как следует дунуть, и весь этот невесомый снежный покой взвихрится и полетит обратно в небо.

Девушка все время недоуменно и печально поглядывала на Владьку. Максимову даже стало жаль ее. А Владька упорно и довольно нудно острил, лепил снежки и метко бросал их в фонарные столбы.

— Что же ты даже телефончика не записал? — спросил Алексей, когда они остались одни.

— Мне это надоело! — резко ответил Владька, вставил в зубы сигарету и щелкнул пальцами, требуя спичек. Закурив, он проговорил: — Староваты мы, должно быть, становимся, раз клонит к постоянству.

— Это называется зрелостью, — усмехнулся Алексей. Ему очень хотелось узнать, о каком это постоянстве ведет речь Владька, но он боялся спросить, зная, что потребуется ответная откровенность.

Владька взял его за лацканы пальто и сказал прямо в лицо:

— Я сегодня очень доволен. Убедился, что то, старое, все во мне перегорело, остался только пепел. Я тих и светел, как пустая бутылка. Да-да, я говорю о Вере.

Теплая радость захлестнула сердце Алексея. Владька все знает о нем и о Вере! Знает и дает понять, что дружба не находится под угрозой. Значит, не нужно больше таиться от одного из самых близких людей. Да здравствует веселый и хитрый дружище Владька Карпов.

— Ну да, мы с Верой любим друг друга, — сказал Алексей. — Я только боялся, что ты…

— Тоже мне сукин сын! — зашептал Владька. — Одинокий горный козел, медуза в океане! Забыл, сколько супчика вместе съели? Ну-ка вываливай, что там у тебя в торбе, которую ты называешь душой!

Они стояли у дома незнакомой девушки. Темный фасад нависал над ними, как скала. Хлопнули друг друга по плечу, рассмеялись и, не сговариваясь, пошли куда-то к Выборгской стороне. Возвращаться домой, в порт, было бессмысленно: они добрались бы туда только к утру.

…Воскресное утро застало Владьку и Алексея в зале ожидания Финляндского вокзала. Привалившись друг к другу, ребята дремали в ожидании открытия буфета. Когда буфет открылся, взяли несколько бутербродов, по стакану горячего кофе и позавтракали прямо на скамейке. Потом вокзал как-то сразу запрудила пестрая толпа лыжников:

— Слушай, Макс, а ведь мы собирались к Сашке поехать, на лыжах покататься, — сказал Карпов.

— Обязательно надо съездить, — отозвался Максимов, — думаю, что Ирина даст нам по недельке за свой счет.

— То-то обрадуется наш рыцарь!

— Кстати, мы давно не были у его стариков. Поедем сейчас?

Дверь им открыла мама Зеленина. Кухонный передник очень не вязался с ее строгим обликом.

— Мальчики! — радостно ахнула она. — Какая досада, какая досада!

— А в чем дело?

— Если бы вы пришли вчера, вы бы ее застали.

— Кого?

— Сашину жену.

— Лешка, держи меня! — завопил Карпов. — Да держи же, черт тебя подери!

— Это как же так? — пробормотал Максимов. — В порядке шутки?

— Нам не до шуток, — сказала мама. — Встает большая проблема. Саша теперь семейный человек. Возможно, будут дети. Внуки… — Лицо ее просияло.

Она провела ребят в столовую, где папа Зеленин дел за утренним кофе.

— Здравствуйте, друзья, — сказал папа. — Как вам нравится наш мальчик? Вообразите, в один прекрасный день получаем телеграмму: «Молнируйте благословение целуем Инна Саша». Вот они, темпы двадцатого века.

— Дмитрий, но согласись, что она прелесть, — сказала мама.

— Совершенно верно, — серьезно сказал папа. — А теперь взгляните сюда!

Это была районная газетка «Северная заря». На четвертой ее странице заголовок «Так поступают советские люди» был отчеркнут карандашом. Текст гласил: «Это случилось хмурой зимней ночью. Лесник Шумозерского лесничества Курочкин схватился с медведем. Хищник нанес ему серьезные ранения. Сигнал о беде поступил в круглогорскую участковую больницу. Немедленно на помощь вылетели на вертолете комсомольцы — выпускник Ленинградского мединститута врач Александр Зеленин и медсестра Дарья Гурьянова. Вертолет не смог приземлиться возле домика лесника. Тогда молодые люди спустились вниз по веревочной лестнице. В лесной избушке при свете керосиновой лампы они произвели сложную операцию. Но испытания на этом не кончились. Утром у раненого началось кровотечение. Нужно было провести второй этап операции, но уже в больничных условиях. Не дожидаясь прихода транспорта, Зеленин и Гурьянова погрузили лесника на санки и, утопая по грудь в снегу, тронулись в обратный путь. Так они прошли четырнадцать километров, пока не встретили больничную упряжку. Жизнь раненого была спасена. Так поступает наша советская молодежь! Так поступают комсомольцы — молодые специалисты! Вот она, героика наших будней! Вот они…»