Вера Галактионова - На острове Буяне

– Слушай, а ты, часом, не коммунист? Самую дорогую хватанул! – озадаченно заметил парень, оглядываясь на старика и давая Кеше прикурить от едва занявшегося прута, выхваченного из костра. – Носом только не дуй. На огонь носом не дуй, сказал!.. Гаснет.

– Я?!. – удивился Кеша, с достоинством выпустив клуб дыма. – Я… потомственный. Конечно. Мой дед – герой гражданской войны, между прочим. Непризнанный. Защищал интересы. В составе красной доблестной бригады, успешно. И я сам всегда на стороне…хм, всех угнетённых масс! В моих жилах… Извиняюсь.

Кеша закашлялся от скороговорки и поперхнулся.

– А если ты коммунист – кури, падла, «Приму»! – вдруг, перейдя на шёпот, вызверился старик. – Ты одну «Приму» должен курить, падла, если ты – коммунист! С народом ты, коммунист, во всём должен быть на равных. Хрен ли ты дорогую вытянул?

– Эй, Капустин! Забыл, что ли? – опять развеселился молодой. – Ты же всё лучшее простым людям обязан отдавать. А не себе загребать, кишка!.. Иначе какой же ты красный?

– Ну… Я вообще-то больше, конечно… У меня совсем иной уровень образования! И – запросы. Возросшие. Соответственно, – оправдывался Кеша, торопливо глотая дым. – Я давно перерос коммунизм! Парадокс, но… Западная культура, Бодлер… «И зачумлённого не принесёт плода»! Моя общественная антигосударственная деятельность… И, особенно, правозащитная!..

– А-а! Демократ, – вдруг шагнул к нему от костра длинный, словно обрадовался долгожданной встрече. – Народу, значит, служишь… Ах ты, крыса. Так служишь, что сирот полна Россия.

– Брось, Кормач. Охота вам тубанить, – не одобрял теперь серьёзного разговора парень. – Дядька Нечай! Вон, Кормач опять завёлся. Скажи ему! А то кровью изойдёт. Как в прошлый раз.

Старик, однако, молчал. Тогда парень встал и оттеснил от Кеши длинного:

– Тихо, Степан. Какой он демократ? Фуфло… Демократы в Москве сидят. Икру чёрную жрут да народ облапошивают. А этот – так, шестерит у них, на добровольных началах, безвозмездно. Задарма выслуживается, дешёвка.

– Грызуны! Из страны всё кряду тащат, сволочи… – оттеснённый к другой стороне костра, всё удивлялся длинный, стараясь успокоиться.

Однако нездоровый, жгущий взгляд его снова остановился на Кеше и лицо передёрнулось от сильнейшего омерзения:

– …Крысиное племя! Мужиков в зоны ни за что гонят – в туберкулёз, толпами. Без работы держат нарочно, чтобы воровать шли. И тогда сразу – за решётку их, за решётку! За кусок хлеба для детей – гонят срока мотать… На войну парней тыщами кидают: на убой. Этим бы парням как раз баб брюхатить, а их, как стадо, как бычков, под нож, под пули… Торопятся, крысы: чтобы русских меньше стало.

Из квартир за долги выкидывают, на помойки, подыхать… Если много нас будет, не справятся они с нами… Ну, демократ – ну, крыса! Вышли мы. Против вас – вышли…

Закашлявшись, длинный согнулся и резко сплюнул в снег кровью. Потом отёр рот тыльной стороной ладони.

– Вот, я же говорил, – вздохнул Зуй, огорчившись. – Заводиться тебе нельзя, Кормач.

– Всё… Ладно… Ничего…

Старик подождал, пока длинный прокашляется.

– Ты на кого силы тратишь? – брезгливо спросил он. – На фраера беспонтового? Мы тебя для этого из больнички вытаскивали? Сами в тубак к тебе залегли, бациллы глотать?

И повернулся к Кеше:

– А ты… Если демократом ты себя считаешь, то вообще – одну махру ты должен курить, паскуда. Махру! И жрать – говно, понял?! Понял-нет? Ответа не слышу.

Молодой, для большей громкости, сложил ладони рупором.

– …Говно одно ты должен жрать, если ты – демократ, едрёна сволочь, пока народ не станет лучше жить! – как глухому, проорал Кеше Зуй.

– А вы что, пасюки, делаете? – поигрывал старик спокойной, беспощадной улыбкой. – Нашу землю потрошите, галманы.

– Оборотни, – прерывисто и устало хрипел длинный. – То коммунистами прикинутся, то демократами… Всю кровь из народа выпили, паразиты, партийцы. Партийцы, сволочи.

– Ну, Кормач! Нашёл, кого уму-разуму учить, – не переставал удивляться парень. – Капустин-то тут при чём? Не видишь – долбодуй он с фасоном; два притопа – три прихлопа. Чего кипеш-то поднимать?.. Чудно дядино гумно.

– А тебя кто за язык тянул? – тут же накинулся он на Кешу. И передразнил: – «Западная культура», «общественный деятель»… Да тебя за одни эти слова, где хочешь, вверх тыквой подвесят. Ты же не в городе, правильно? Ты – в России.