Авессалом Подводный: Рассказы для взрослых

Под Новый Год все гадали: Хозяйка на кофейной гуще, Кот — на сметане, Мышь — на хлебных крошках.

А Бог смотрел на них и думал: "Ну куда им без Меня?"

Зима. Стужа. В лесу под сугробом лежит Волк и думает о себе, о Волчихе, о голодных Волчатах.

А по другую сторону сугроба спрятался Заяц и думает о том же: о Волке, о Волчихе, о голодных Волчатах…

— Заходите, пожалуйста, — вежливо приглашает белоснежная Скатерть разнообразные Яства, — располагайтесь поудобнее, будем веселиться!

— Больно-то хотелось, — краснея винными пятнами, морщится она после ужина, стряхивая с себя многочисленные крошки и словно не замечая того, что от ее собеседников осталось одно воспоминание.

Кусок Рафинада лежал в сахарнице и очень гордился своей белизной. А рядом дымилась чашка с Черным Кофе, источая в воздух тонкий аромат.

— Однако чего-то не хватает, — заметил Хозяин, попробовав Кофе. Он ловко ухватил Кусок Рафинада щипчиками за бока и бросил его в чашку. Сахар булькнул от возмущения, почернел от досады и на глазах растворился.

И Кофе стал сладким, хотя и не менее черным. Впрочем, гордиться своим совершенством ему тоже пришлось недолго.

— Ах, — восклицает утром Солнце, восходя над миром, — какая же она сонная, эта Земля!

— Ну что вы там суетитесь, — замечает оно в полдень, — бежите неизвестно куда…

— Глаза прямо слипаются, — сонно молвит светило, скрываясь вечером за горизонтом.

— Баиньки.

А у человека все только еще начинается.

Когда-нибудь я сколочу себе плот и отправлюсь на нем в путешествие по большой реке.

Но ведь сначала мне придется вырастить деревья и выплавить из руды железо, чтобы сделать себе пилу, топор и гвозди.

Лучше мне с этим не заводиться.

Мой диван меня обожает. До неприличия.

Утром, чтобы встать с него, мне каждый раз приходится буквально разрывать его объятия, и он очень обижается.

Но до чего же хорошо нам вечером!

Многие люди мечтают о пенсии.

А я — о школе. О первом классе. О "жи" и "ши", гнушающихся буквой "ы".

Как это жестоко — знать, что выученная грамматика не пустит тебя снова за детскую парту!

Как меня в школе мучил учитель литературы!

Я никак не мог понять, чего он от меня ждет. А все было очень просто: он хотел, чтобы я выражал свои личные мысли, и они совпадали с его собственными.

Плохо он меня выучил.

У меня какая-то глупая совесть. То и дело напоминает о том, что было когда-то.

Лучше бы глядела вперед.

За что меня в жизни любили женщины — непонятно. По-моему, я вел себя очень глупо.

Впрочем, они, может быть, и сейчас бы меня любили. Но я поумнел и не даюсь.

Бог, мне кажется, чего-то от меня хочет. Но прямо не говорит. А я, пользуясь этим,

делаю вид, что вовсе не при чем.

Одни люди умеют жить, другие — работать.

А третьи чередуют одно неумение с другим.

Мужчина всегда думает, что знает, чего хочет. И в этом он ошибается. Он этого не знает. Зато это хорошо знает женщина. Но только про него. А чего хочет она, не знает даже Бог, сотворивший Небо и Землю.

Когда у меня болит душа, я прямо в одежде ложусь на диван, сворачиваюсь калачиком и дремлю, мечтая, чтобы мой ангел-хранитель накрыл меня одеялом.

И он так и делает.

Хорошо еврею в России. Просторно. И в Израиль можно уехать. И обратно потом вернуться.

Живи — не хочу!

Наша единственная головная боль — это пятна на Луне.

Что такое свобода слова, нынешнему поколению не понять: она у него есть.

А нашему поколению она не нужна — мы и так привыкли.

Барышни заигрывают, постреливая глазками. А коленки — это уже тяжелая артиллерия.

Как создать великую империю, не уморив четверти ее населения? А впрочем, она так и так со временем вымрет.