Авессалом Подводный: Рассказы для взрослых

Культура — душа народа, и одновременно — чахлая прослойка в пироге Государственности.

Заяц во всех отношениях превосходит черепаху: и подвижнее, и выразительнее, и обаятельнее, и пушистей, и ушастей, — да просто вкуснее, наконец. Непонятно только одно: как жив состоит?

Читая книги, он видел в них себя. Но некоторые оказывались кривыми зеркалами, и он считал их лишенными художественной правды.

Миросозерцание есть не у всех. Оно предполагает отделенность человека от мира: мир — там, а человек — здесь, и снаружи его созерцает, то есть отрешенно рассматривает.

Может ли миру такое понравиться? Разумеется, нет, и он начинает активно возражать.

Людей, которые категорически не слышат этих возражений, совсем немного: это философы и ученые.

Чем правда отличается от истины? Правда предполагает отсутствие откровенной лжи, истина — глубину рассмотрения.

Например, правда жизни нередко противоречит ее истине.

Я многое могу себе внушить. Но не хочу.

Потому что — не поверю.

Моя самость очень любит выражать себя.

А душа по большей части молчит.

Жареная картошка — вкуснее, а вареная — полезней. Но если с укропом, то разница исчезает.

А без любви вообще не проживешь.

Дети бывают удачные и неудачные. А если честно, то похожие на родителей или другие.

А родители бывают справедливые и несправедливые. А если злые, то это и не родители вовсе.

Понимание чего угодно — дар Божий. А обмануть Бога трудно, поэтому попытки понять что-либо самостоятельно обычно оканчиваются провалом.

Бог говорит человеку: иди ко Мне. И человек идет, а сам для себя думает, что занимается коммерцией, наукой, искусством…

Смысл любого действия тоньше его самого. Но с этим бывает очень трудно примириться.

Меридианы одинаковые, а параллели — разные. Поэтому меридианы сходятся, а параллели — нет.

Атеизм — странная теория. Как можно доказать НЕ существование Бога, когда даже с Его существованием — и то упаришься?

Мудрецы говорят — познай самого себя. А если мне интересны другие? Что тогда лучше — лицемерить или самовольничать?

Нет ничего противнее требования любви. А если ее нет и не предвидится? Что тогда — лгать себе и другим, или же красть — опять-таки, у кого? У Всевышнего?

Хорошо государственному человеку, когда государство сильное — есть чем гордиться, да и в обиду оно не даст.

А если государство слабое — тем более хорошо, можно поживиться за его счет.

Куда ни кинь — одни сплошные выгоды.

Есть ли в народе мудрость? По идее — должна быть. Однако на практике ее незаметно. Скрывает, должно быть, от абы кого.

Может ли русский человек воевать с немцем? Может. А с американцем? Тоже, наверное, хотя это и глупо. А с украинцем? Нет, никогда. Не воюется с хохлами.

Чувство юмора развивал у Себя Бог, когда творил этот мир, громоздя одну нелепость на другую.

Кое-что и людям перепало — по Его недосмотру.

Каждый вечер ко мне в голову приходят мысли. Но свои — редко, чаще чужие. И что с ними делать, я не знаю.

Вот — в тетрадочку записываю.

У моего народа есть душа. И он ее бережет. Чужим не показывает.

Да и сам не очень-то смотрит.

Одиночество должно приходить к человеку вечером. Утро и день предлагают столько впечатлений, что уже и не важно, сколько тебя.

А вечернее одиночество — это святое.

Лук — овощ, который много себе понимает. Он знает, что правильно жарить его умеют только в Одессе. Но даже и там это делают, не отходя от сковороды и непрерывно его помешивая — до золотистого цвета.

Умеют некоторые себя поставить.

Все люди, испытавшие счастье, как один, говорят, что оно мимолетно.

И так же дружно умалчивают, сколько оно требует труда.

И смирения.