Иван Шевцов - Голубой бриллиант

– Прежде всего среди сионистов и масонов, – вставил Иванов.

– Слушай дальше: «Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, необратимого угасания его самосознания».

– Прости, родная, так и написано: гибели нашего народа?

– Да. Трагедия, которую мы переживаем, была запрограммирована много лет тому назад за океаном. И эта директива точно осуществлялась. Как? А вот слушай:

– Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художнике, отобьем у них охоту заниматься изображением, расследованием, что ли, тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино – все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства».

– Погоди, остановись на минуту, – снова прервал Иванов. – Это им удалось: вытравили, отучили, отбили охоту.

– У тебя не вытравили и не отбили, иначе ты не создал бы своего нищего ветерана.

– И прославляли самые низменные чувства, – продолжал Иванов комментировать. – Когда это началось? Еще при Никите, с его «оттепели» началось. Поэтапно: сначала «оттепель», потом «перестройка» с «новым мышлением».

– Ты упустил восемнадцать брежневских лет. А и в те годы союзники и помощники Даллеса не сидели сложа руки, ибо им предписывалось «всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства – словом, всякой безнравственности. В управлении государством мы создадим хаос и неразбериху».

– Все по указанию из-за океана: поддерживали подонков, награждали лауреатскими медалями и звездами Героев, – сказал Иванов. – Зять Хрущева Аджубей получил высшую награду – Ленинскую премию. А за что, за какой шедевр? Или журналист Юрий Жуков – Героя Соцтруда. За какие такие труды?

– Слушай дальше: «…Честность и порядочность будут осмеиваться и никому не станут нужны, превратятся в пережиток прошлого… Хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркомания, животный страх друг перед другом, национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу, – все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом».

– При Горбачеве расцвело, при Ельцине процветает на законном основании.

– Погоди минутку, еще несколько строк под занавес: «И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище: найдем способ их оболгать и объявить отбросами общества». Как видишь, задание или директива ЦРУ выполняется без отклонений, с аптекарской точностью.

– Да, к сожалению, очень немногие понимают происходящее. А генерал Якубенко отлично понимал. Он все, что произошло со страной, пророчески предсказал еще четверть века тому назад. Честно говоря, я сомневался в его пророчествах, спорил с ним, хотя многое понимал. Собственно, кто имел глаза, тот видел. Но не каждый имел мужество сказать правду, открыть глаза незрячим. А кто осмеливался, того морально убивали, превращали в посмешище, в отбросы общества, навешивали ярлык антисемита. Так поступили с Дмитрием Михеевичем. Уволили в отставку преждевременно. А документ этот, ты права, – страшный. И вы его опубликуете?

– Не знаю, Алешенька, хватит ли смелости у нашего главного. Наша газета в последнее время дала сильный крен в сторону монархии и религии.

Заканчивался ужин. На столе стояли две чашки остывающего чая, к которому ни Маша, ни Иванов так и не притронулись. Алексей Петрович взял у Маши листок с инструкцией ЦРУ, прошелся глазами по строкам, словно хотел удостовериться в том, что прочитала Маша. Лицо его хмурилось, взгляд ожесточался. Казалось, он только сейчас начал постигать весь смысл, всю сущность этого циничного документа. Он встал из-за стола в какой-то нерешительности, хотел что-то сказать, но передумал и, закусив губу, устремил на Машу взгляд беспомощной растерянности и священного негодования. Потом заговорил негромко, даже как будто спокойно, но Маша видела, что это спокойствие достается ему ценой огромных усилий:

– Этот документ напоминает мне «Протоколы сионских мудрецов». И там и здесь сбывается все, как запланировано. Развал страны и уничтожение русского народа планировало ЦРУ, и план этот выполняет его агентура в лице Горбачевых, Яковлевых и прочих врагов России. Этот документ надо размножить в миллионах экземпляров, зачитать и прокомментировать по телевидению, на сессии Верховного Совета, на Съезде народных депутатов, на собраниях рабочих и крестьян, огласить с амвона в церквах, довести до сознания каждого россиянина. От мала до велика. Чтоб каждый вдумался в дьявольские слова: «…будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа». Она разыгрывается точно по плану, и народ оказался самым покорным, как стадо баранов.