Иван Шевцов - Голубой бриллиант

Все сказанное о романе «Тля», думаю, объяснит, почему после его выхода в свет имя Ивана Шевцова стало известным. Было ясно, что появилось произведение (немыслимое прежде в советской литературе) сильное и яркое по способам, приемам обличения зла. Изображенный мир идеологических интриганов и мошенников был выписан так выпукло, что ученики Остапа Давыдовича, выведенные на свет божий, теряли свою камуфляжную форму. В этом все дело. Будь роман слаб в художественном отношении, не подвергся бы столь шумному шельмованию в критике и не снимался бы (к стыду некоторых тогдашних руководителей культуры) с библиотечных полок.

С потрясающей убедительностью была показана и нелегкая судьба таланта в условиях господства космополитствующих «мэтров». Такая наглядность и убедительность дается только настоящим художникам. И. Шевцов проявил эти свойства в «Тле» с достаточной определенностью. А с другой стороны, оскорбительные выпады (четырнадцать разгромных статей!) критики, множество слухов и легенд, вплоть до того, что автор «Тли» – будто бы самый, что ни есть «черносотенец»… Даже литературная энциклопедия удостаивает его своим вниманием, поместив информацию о «Тле» в разделе «Пасквиль» (КЛЭ, Т. 5, М., 1968). Самое же любопытное здесь, пожалуй, то, как КЛЭ определяет понятие пасквиля. Оказывается, что это «сочинение, содержащее заведомо ложные нападки» на какое-либо лицо или «группу, партию, общественное движение, литературное направление». Определение в общем-то правильное. Но если это так, то несомненно и другое: в советском изобразительном искусстве 60-х годов были и группы, и партии и даже целые течения, причем разного толка. Иначе зачем бы упоминать «Тлю» Ивана Шевцова в качестве пасквильного произведения? Ведь пасквиль как разновидность печатных нападок не может появиться при отсутствии, так сказать, объекта самих нападок. Так вольно или невольно (скорее последнее) составители энциклопедии признали закономерность острого и глубокого правдивого романа Шевцова «Тля».

Что касается наветов относительно «националистического душка» в романе, то это – провокационная демагогия, потому что истинный пафос произведения заключался в защите патриотизма, в одинаковой степени дорогого и близкого всем народам, входившим в состав Советского Союза.

Сколько горестных переживаний пришлось испытать писателю, как, впрочем, и некоторым другим авторам тех лет именно за то, что они старались донести правду до своего народа, ударить, образно говоря, в набат по поводу угрозы мировоззренческого и нравственного разложения – самого опасного из всех разложений! – зарождающегося внутри общества. И вот теперь, когда страна почти разрушена, мы спрашиваем себя и недоумеваем: «Как же это могло случиться?» Да так и случилось, как об этом предупреждали лучшие авторы 60–80-х годов, также попавшие под огонь критики ортодоксов и демагогов, приспособленцев и просто недалеких людей от искусства, рассматривая его главным образом как способ самоутверждения в жизни.

Но вернемся к самому Ивану Шевцову. К тому, что сказано о художественных достоинствах романа, надо Добавить еще такую подробность. В первые месяцы по выходе из печати роман «Тля» свободно выдавался в библиотеках. Спрос на него был огромен. В библиотеках записывались в очередь для получения книги, отдельные ее части даже перепечатывались на машинках. Успех был очевиден. Но параллельно этому возрастало и сопротивление оппонентов. Реакция их была предельно жесткой – на поражение. Очень скоро кто-то «сверху» дал негласную команду изымать из библиотек «вредную» книгу. В итоге опытный журналист в течение почти пяти лет не мог опубликовать ни одной строки ни в периодической печати, ни в издательствах. Влиятельные силы из числа героев его романа выполнили свою угрозу: вокруг Шевцова была создана глухая блокада, не прорванная и поныне, хотя писатель продолжает плодотворно работать в течение всех до и пост перестроечных лет.

С тех пор отношение к Шевцову и его роману в общественно-литературных кругах стало своеобразным барометром, определяющим уровень национально-патриотического и гражданского самосознания. Кто-то, пугливо озираясь, пожимал в темных коридорах руку и говорил: «Мысленно мы с Вами, держитесь!» Кто-то поспешил откреститься от знакомства с «опасным» писателем…

Но произошло то, чего не ожидали борзописцы: в издательство «Советская Россия», выпустившее «Тлю» хлынул поток читательских писем в защиту Шевцова и его романа. Сейчас в эпоху всеобщего оцепенения и равнодушия кажется фантастичной живая реакция читателей. Недаром же нас именовали самой читающей в мире страной. Люди интересовались новинками литературы, выражали свое впечатление, стремились на творческие вечера. Письма были присланы почти из всех уголков Советского Союза, их количество исчисляется сотнями. Все они сводятся к одному: читатели возвысили свой голос в защиту автора против «носителей антинародной, космополитической идеологии», «шайки» (цитаты из писем – Л. Щ,), о которой идет речь в романе.