Иван Шевцов - Голубой бриллиант

Епископ достал из своего «дипломата» папку для бумаг и подал Иванову:

– Здесь обещанное: статья Льва Николаевича Толстого.

– Благодарю вас, владыка, звоните и заходите. Всегда рад вас видеть.

– Ну что ты скажешь о владыке? – спросил Алексей Петрович Дмитрия Михеевича, когда они остались вдвоем.

– Он свое дело знает: видал, как шпарит по памяти целые главы из Евангелия. Памятью его Бог не обидел, да и умом тоже. Об антихристах – это довольно метко сказано. И в самом деле – то, что творится сейчас в стране, похоже на какую-то бесовщину, на кошмарный сон.

– У этой бесовщины есть своя история. Возьми Достоевского «Бесы», который у нас долгие годы был как бы под запретом, прочти, если не читал, а коли читал, освежи в памяти, прикинь к нашему времени. И ты увидишь и поймешь, что идеи всемирного разрушения, нравственной деградации, духовного распада, зародились еще в средневековье и не в России. К нам они пришли оттуда, из-за бугра, куда нас теперь насильно толкают прорабы перестройки. Хрисанф правильно говорил: без веры человеку нельзя, противоестественно. Сеятели зла всегда, во все времена пытались убить в людях веру, растоптать.

– Этим занимались прежде всего масоны задолго до семнадцатого года, – вспомнил генерал.

– А потом уже открыто, с цинизмом и жестокостью большевики, разные троцкие, свердловы, губельманы, который Емельян Ярославский. И Ленин в том числе.

– Давай оставим Ленина в покое, – решительно запротестовал генерал.

– Почему ж? Надо быть объективным и не выбрасывать из песни слов. Я боялся, что вы с владыкой схватитесь на Ленине и поссоритесь. У русской православной церкви есть основательные, справедливые претензии к Ленину. Этот пунктик, скажу тебе, – несмываемое пятно на иконописном лике великого мыслителя, которого, как ты знаешь, я уважаю и не принадлежу к шайке нынешних его испроворгателей. Хотя монументов ему не создавал. Мне претило его обожествление, доходившее до глупостей.

– В этом мы друг друга не переубедили, а с епископом я бы вообще не стал обсуждать ленинский вопрос. Но ты обратил внимание, как он ограждает своих от критики – патриарха и даже Меня.

– Это его долг. Для него патриарх, что для тебя твой министр или президент.

– И что? Я первого не уважаю, а второго презираю и говорю это вслух. Зачем лукавить?

– У них все по-другому. Может, в душе он не разделяет того, что проповедовал Мень, и не уважает патриарха. Но у них субординация строгая: воля старшего для нижестоящего – закон. Тем более воля святейшего. Ты только вдумайся в титул – патриарх святейший. Значит, выше святого, начальник над святым.

– Какой там закон, – с пренебрежением усомнился Дмитрий Михеевич. – По-моему, этот рыжий Гапон плевал на закон, на всех святых и святейших. У него митинговый зуд экстремиста. А ведь тоже в депутаты пролез на альтернативной основе. Голосовали за него православные бараны. Надеюсь, владыко не обиделся на меня, но ты же знаешь – я не умею дипломатничать, не обучен.

– Тебя он хорошо понял, сказал, что душа у тебя ноет от боли за судьбу Отечества.

– За судьбу Союза, – поправил генерал. – Он прав, твой владыко: душа измучена, кровоточит. Да разве только у меня? Мы мало думали о душе. А душа – это вера, без нее человек превращается в двуногое животное, дикое, агрессивное. Вера – не важно, какая религия, главное, чтоб ее сердцевину составляло добро, вера – это ориентир, идея.

– Но ведь и у Гитлера была идея расового превосходства, и на такой основе он внушал немцам веру. Они верили и творили чудовищное зло. И, между прочим, сионизм зиждится на иудистской идее – богоизбранной нации, на вере, что придет их Мессия и они будут владеть миром.

– А я так считаю и я убежден, что сионизм страшнее фашизма. Собственно, это носители одной и той же идеи – человеконенавистничества, зла. А их ненависть друг к другу – это всего лишь междоусобная борьба двух преступных шаек. Сионисты победили фашистов, своих конкурентов, потому что оказались умней их.

– Победили не своими, а чужими руками, кровью советских людей, – вставил генерал, но Иванов пропустил его слова и продолжал с прежним напряжением, с необычной для него дрожью в голосе. Решительный взор его ушел куда-то в бездонную глубину: – Их стратегия испытана веками. И заметь: лакомой жертвой тех и других была Россия с ее несметными природными богатствами, необъятной территорией с ее самобытной идеей, духовной мощью, которая помогла Александру Невскому, Дмитрию Донскому, Минину и Пожарскому, Кутузову. Они ненавидели Россию, народ наш и боялись. Наполеон пошел в лобовую, опьяненный успехами в Европе, и потерпел крах: русские казаки побывали в Париже. Гитлер пренебрег уроками Наполеона, в хмельном угаре от легких побед в той же Европе бросился напролом, и тоже русская армия прикончила его в Берлине. Наследники Гитлера оказались более предусмотрительны. Они пошли другим путем, путем внутренней диверсии, поддерживаемой и руководимой спецслужбами Запада. Они учли опыт Испании и начали создавать пятую колонну.