Наталия Гуревич - Осенний Донжуан

На выходе из ресторана несколько таксистов сосредоточенно поджидали клиентов. Чуча выбрала машину побогаче и сразу залезла в салон, хоть водитель объяснял ей, что сейчас не его очередь ехать. Нелюбов устроился рядом с Чучей, обхватил добычу руками, сказал таксисту адрес — Чучи, - и склонил голову на женское плечо. Софиты погасли. Танец закончился. Танцор устал. Всего несколько секунд потребовалось, чтобы он обмяк и погрузился в глубокий спокойный сон.

В «El Patio» под крышей из синтетической соломы рыдала Катя. Рыдала так, как плачут дети, пьяные и люди, у которых на всем белом свете ничего не осталось. Катины рыдания звучали так искренне и безнадежно, что Полина даже не пыталась утешать ее.

Свобода досталась нам по ошибке и до сих пор бежит у нас впереди разумения. Свобода слова используется для того, чтобы посочнее обругать кого-нибудь, свобода совести — для того, чтобы поступать, как выгодно... И, льстя себе, мы все время выписываем какие-то новые свободы, как будто ждем, что вот-вот — и количество перейдет все-таки в качество.

В 1997 г. в Валенсии собрались со всего света сексологи и сочинили «Декларацию сексуальных прав». Без этого, решили они, список фундаментальных и всеобщих прав человека неполон. Первым пунктом в Декларации стоит право на сексуальную свободу. Она «включает возможность полностью выразить свой сексуальный потенциал, однако исключает все формы сексуального принуждения, эксплуатации и злоупотребления в любое время и в любых жизненных ситуациях».

Ну так и чем провинился Нелюдин? Он выразил свой потенциал — имеет право. Принуждал? Но Катя сама согласилась на уход. Эксплуатировал? Разве что собственное обаяние и потенцию. Злоупотреблял? Пожалуй — Катькиной доверчивостью. Но, черт возьми, она хотела бурь и потрясений — он дал их.

Ах да, там, в декларации, в седьмом пункте упоминается об «ответственных сексуальных отношениях». Буквально: «право на свободное сексуальное общение, включая вступление в брак, развод и создание других ответственных сексуальных отношений». Но кто установит ее, меру ответственности?

Ответственность предполагает самоограничение, и поэтому постоянно вступает в противоречие с нашими правами и свободами. При распространенной сегодня установке на серийную моногамию — поживем, сколько сможем, с одним, потом, если повезет, найдем другого, - я не знаю, что такое «ответственные сексуальные отношения». Если все вокруг говорят (трактуя таким образом различные декларации всеобщих прав и свобод), что моя профессия, семья, религия — временные и при моем желании в любой момент могут быть заменены другими, откуда во мне возьмется ответственность перед ними? Ответственность, по-моему, возникает тогда, когда человек понимает: другого не будет, потому что не должно быть. Только в том случае, когда выбор делается навсегда (а это обусловливается общественным законом, писаным или неписаным — неписаным даже лучше), только тогда к выбору относятся серьезно и ответственно. И тогда, сделав выбор, стараются, чтобы он оставался правильным. Если же я со всей очевидностью знаю, что никто не осудит меня за ленность души и ума, стану я париться, ломать голову над тем, как вернуть осложнившиеся отношения в русло гармонии? Да ни в жизнь. В мире три миллиарда мужиков. Или даже больше. Зачем же я буду с одним мучаться?

Так что я допускаю, что Нелюдин всякий раз строит «ответственные отношения». Но исчерпали себя отношения — закончилась и ответственность. А как вы думали? Каждый хрюшонок имеет право, но всем должно быть хорошо? Так не бывает. Если есть право на прекращение отношений, оно может быть реализовано даже в том случае, когда другая сторона не желает воспользоваться своим аналогичным правом. Как бы не происходил разрыв, это всегда болезненно, и часто для одного болезненнее, чем для другого. Поэтому право на уход — это право причинять боль: себе, другому, обоим, все равно. У нас, конечно, есть право думать о поступке Нелюдина, как нам угодно, но он имеет право потребовать, чтобы мы держали свое мнение при себе.

Интересно, будет ли когда-нибудь достигнуто равновесие между свободой и ответственностью в сознании каждой отдельной личности? Возможно ли вообще всем одинаково понимать свободу и ответственность? Реализуя свое право на труд и свободное самовыражение, одни умные и образованные люди создают телепроект, в котором молодые бездельники напоказ бьют друг другу морды под девизом «Да здравствует любовь!»; другие умные образованные люди собственными средствами создают в провинции общественные музеи, посвященные искусствам и науке. Отчего же такое разное осознание ответственности перед обществом даже и у образованных умных людей?