Роже Вайян - Избранное

— И все-таки не следует подавать плохой пример персоналу, — возразила Чинтия.

— Видишь, какая она принципиальная, — обратилась Мадам к Бриганте.

— А ты объясни ей, в чем дело, — посоветовал он.

— Разрешаешь?

— Ведь я же сказал: объясни.

— Ну так вот, — начала Мадам, — сын Маттео завел шашни с одной дамой. Мы поручили мальчика Фульвии, чтобы она его вылечила.

— Но при чем тут деньги? — спросила Чинтия.

— Дамочка подарила мальчику тридцать тысяч лир, чтобы он сел в поезд, уехал и нашел им гнездышко — словом, разные там глупости. Вот мы и попросили Фульвию выманить у него эти тридцать тысяч. Мальчик не сможет уехать, дамочка потребует у него отчета, и он вернется к папочке с поджатым хвостом.

— А кто же эта добрая дамочка? — спросила Чинтия.

— Жена одного судьи, — ответил Бриганте.

— Лучше с судьями не связываться, — сказала Чинтия.

— Мы же вернем судье его супружницу, — пояснил Бриганте. Он прижмурил глаза, что означало у него улыбку. — Судья еще нас благодарить будет.

— Словом, все в полном порядке, — продолжала Мадам. — Фульвия отдаст отцу деньги, которые она взяла у сына.

— Которые он сам ей дал, — уточнил Бриганте.

Но Чинтия все еще сидела, недовольно поджав губы.

— Видишь, какая упрямая, — кивнула на нее Мадам.

— Ничего подобного, — заявил Бриганте. — Просто хочет мне показать, какой она будет образцовой директрисой. А сколько вам потребуется на обзаведение в Сипонте?

— Это еще нужно прикинуть, — сказала Мадам. — Ты же не торопишься…

Бриганте протянул Чинтии кредитку.

— Шампанского, — сказал он. — Угощаю всех.

Чинтия вышла и заглянула в большую гостиную. Там было темно и прохладно. Солнечные лучи полосами пробивались сквозь жалюзи, роняли блики на золоченые спинки кресел. Одна девушка вязала, другие листали иллюстрированные журналы.

— Синьор Бриганте ставит вам шампанское, — объявила Чинтия.

— С какой это радости? — спросил кто-то из девушек.

— Дочку замуж выдает.

— За кого же это?

— За судью, — ответила Чинтия.

Она вернулась в кабинет, неся ведерко со льдом, где стояла бутылка замороженного шампанского. Горничная подала бокалы.

— А жена судьи старая? — обратилась Мадам к Бриганте.

— Ей двадцать восемь, — ответил Бриганте, — и шлюха к тому же. Почище твоей Фульвии.

— Фульвия делает самые большие деньги во всем доме.

— Ты мне об этом уже говорила. Не знаю даже, чем ее успех объяснить? Встретишь на улице, так даже не оглянешься.

— Потому что она умная, — объяснила Мадам.

— Она умеет с первого взгляда определить слабину любого человека, уточнила Чинтия.

— Это я тоже умею, — заявил Бриганте. — Вот только к собственному сыну никогда не приглядывался.

— Раз уж мы заговорили о деле, давай посмотрим смету, — сказала Мадам.

Она придвинула к себе бумаги. В дверь снова легонько поскреблись. Вошла Фульвия и протянула Бриганте две бумажки по десять тысяч лир, которые он и взял.

— А как ты это у него выцыганила?

— Спросить сам у своего сына.

Бриганте поднялся и сунул в руку девушки две сложенные бумажки.

— Это тебе, — пояснил он, — ты их честно заработала.

— Спасибо.

— Я тут шампанское заказал. Поди выпей-ка бокальчик со своими подружками.

— Чуть попозже, — отказалась она. — Сначала я твоего сынка отпущу. Я девушка добрая.

— Он тебе позволил уйти?

Фульвия поглядела прямо в глаза Бриганте насмешливым взглядом.

— Слишком он у тебя послушный, — сказала она. — Должно быть, ты его здорово запугал. У него скверная привычка; ему нравится чужому закону подчиняться.

Бриганте подошел к ней вплотную.

— Значит, так, обо всех ты все знаешь? — спросил он.

— И о тебе тоже, — ответила она.

— Мне еще никто никогда своих законов не навязывал.

Он обернулся к Мадам и Чинтии.

— Подождите-ка меня, — сказал он. — Я пройду на минуточку к Фульвии.

Фульвия рассмеялась.

— Нет, Маттео, только не сегодня.

— Почему это?

Она нагнулась к его уху:

— А чтобы ты подождал. Тогда тоже будешь передо мной пресмыкаться.

Произнесла она эти слова так тихо, что никто, кроме Бриганте, их не расслышал.

— Ну знаешь, я как-никак мужчина, — возразил он.

Он крепко прижал ее к себе.

— Тут уж ничего не поделаешь, — сказала она. — Передо мной даже сутенеры и шпики пресмыкаются. Этого-то им от меня и требуется.

Она подошла к двери и бросила с порога полным голосом:

— Ну, до скорого, Маттео. Через пять минут я пришлю тебе твоего сыночка.