Роже Вайян - Избранное

И добавил:

— Так что не беспокойся. Я все улажу с помощницей, синьориной Чинтией, заплачу за время, которое ты проведешь с девушкой, а девушку сам себе выберешь.

— Спасибо, отец, — поблагодарил Франческо.

Из такси они вышли в пригороде Фоджи, у виллы, стоявшей на отшибе. Мадам приняла их в маленькой гостиной, где вокруг столика лимонного дерева стояли кружком кресла, обитые светлой кожей.

— Разреши представить тебе моего сына, — начал Бриганте.

Мадам окинула Франческо беглым взглядом, потом повернулась к отцу и с полуулыбкой спросила:

— Как это ты ухитрился сделать такого красавца?

Произнесла небрежно, как само собой разумеющуюся любезность. Лет сорока, высокая, стройная, в скромном шерстяном платье джерси. Франческо нашел, что она примерно такого же «тона», как старшая сестра в шикарной неаполитанской клинике, куда он ходил навещать больного приятеля.

— Я думаю, лучше всего ему бы Фульвию, — сказал Бриганте.

— Что ж, Фульвия свободна.

— Но, может, он какую-нибудь другую предпочтет, — добавил Бриганте.

— Сейчас в большой гостиной их у меня шесть или семь, — заметила Мадам.

И повернулась к Франческо:

— Но вы, очевидно, предпочитаете, чтобы я показала вам их всех по очереди. И скажете мне, какая пришлась вам по вкусу.

— Видишь, что значит стиль заведения, — обратился Бриганте к сыну. Нам бы надо с тобой поговорить, — добавил он, обращаясь к Мадам.

— Что ж, пойдем ко мне в кабинет, — согласилась она. И направилась к двери, за ней — Бриганте.

— Подожди нас, — бросил он сыну.

— Кстати, как его зовут? — спросила уже с порога Мадам.

— Франческо, — ответил отец.

Она обернулась к Франческо.

— Ну, до скорого, Франческо, — бросила она.

Он остался один. Из соседней комнаты до него долетал приглушенный звук голосов, нескольких женских голосов, смех, пожалуй чересчур громкий, потом неясный гул восклицаний, как при встрече с хорошим знакомым. «Должно быть, с отцом», — подумал Франческо.

И эта маленькая гостиная с обитыми кожей креслами тоже напоминала ему клинику в Неаполе. На стенах гравюры, в основном Фрагонар, разве что чуть-чуть вольные; у аптекаря в Порто-Манакоре висели точно такие же в спальне. Здешние были в изящных рамках лимонного дерева, как и столик.

Тоскливый страх не проходил, но после выпитого в отеле Сарти вина на Франческо напало какое-то странное оцепенение. Его разбирала дремота, столь же мучительная, столь же неодолимая, как и этот неотвязный страх.

Дверь открылась.

На пороге стояла высокая брюнетка в черном шелковом, наглухо закрытом, плотно обтягивающем платье, подчеркивающем ее худобу; она казалась еще тоньше и выше из-за того, что через плечо был наискось переброшен шарф.

— Меня зовут Фульвия, — проговорила она.

Глядела она на него, во всяком случае так ему показалось, не игриво, не вызывающе. Вот этого-то холодка он никак и не ожидал. И страх его еще усилился. Девушка осмотрела его с головы до ног. А Франческо несколько раз тряхнул головой, чтобы прогнать сонную одурь. Она лукаво улыбнулась. А он подумал, что, видно, она чересчур в себе уверена. «И это при такой-то худобе!» — удивился он. Она стояла в дверном проеме, спокойно бросив руки вдоль тела, и даже не потрудилась состроить ему глазки, поиграть бедрами или грудью, скорчить гримаску, а просто смотрела на него, и во взгляде ее мелькал насмешливый огонек. Его уколола эта насмешка, и он вскочил с кресла.

— Идите за мной, — сказала она.

Она пошла по коридору, он за ней. Они очутились в ее комнате (серый плюш мебели, серые обои, широкая кровать с белоснежным бельем, даже складочки на накрахмаленных простынях не были примяты).

— Чувствуйте себя как дома, — проговорила Фульвия.

Она помогла ему снять пиджак и повесила на плечики. Он стоял столбом посреди комнаты и только следил за ней взглядом. Она приблизилась, развязала на нем галстук и тоже повесила на плечики поверх пиджака. Потом снова приблизилась к нему. Он поднес было руку — таков, считал он, его мужской долг — к маленькой груди, еле выступавшей под шелком платья. Она ласково отвела его руку.

— Предоставьте действовать мне, — сказала она.

Насмешливый огонек ее глаз стал еще ярче.

— Пока что, — добавила она, — здесь распоряжаюсь я:

Расстегнув на нем рубашку, она помогла ее снять. И тоже нацепила на плечики поверх пиджака. А он все стоял, в брюках, по пояс голый.

— Ложитесь, — сказала она.

Он растянулся на постели.