Игорь Губерман - Дар легкомыслия печальный…

Своей истории верна,
страдая зверством, рабством, барством,
Россия – дивная страна
с весьма хуевым государством.

Жизни я учился непосредственно
у нее, и знаю беспечально:
все происходящее – естественно,
и случайность тоже не случайна.

Во время полета, езды и ходьбы,
сиденья при детях и бабах
сюжетные линии нашей судьбы
трясет на житейских ухабах.

Я люблю журчание монет,
рад и весел, если повезло,
деньги – это зло, когда их нет,
а покуда есть – совсем не зло.

Небесный царь, меня храня,
в решеньях крут и скор,
и детство в жопе у меня
играет до сих пор.

Ни власти враг, ни сионист
я не был по определению,
а был помятый чистый лист,
каким остался, к сожалению.

Те, кому искры Божьи дадены,
но их количество занижено —
они как будто обокрадены
и целый век живут обиженно.

Забавно мне, что многие тираны,
не склонные нисколько к суесловью,
такие выдавали вдруг тирады,
что помнятся уже не только кровью.

Я сам режиссер всех концертов моих,
я автор и чтец-исполнитель,
я нам разливаю бутыль на троих
и пью, чтобы шел ко мне зритель.

Шипят шашлыки на горящих угольях,
друзья захмелели и громко галдят,
а с нами, участвуя в этих застольях,
и тени ушедших незримо сидят.

Глупость, корысть и тоска по известности,
силы имея могучие,
гадят в любой населенной окрестности,
даже в безлюдной при случае.

Мы много в жизни этой встретили,
в раю бывали и в аду,
мы так же встретим и бессмертие,
попавши на сковороду.

Блуждая в дебрях Интернета,
я очень много узнаю,
но не нашел пока ответа,
дают ли выпивку в раю.

Пускай в душе печаль царит,
но правда – мой кумир:
Творец не ведал, что творит,
когда творил наш мир.

Возможно, что я мнительный дурак,
и зыбко для тревоги основание,
но в будущем я вижу лютый мрак,
и страшно мне за всех уже заранее.

Изрядно спорил я с судьбой,
чем жить себе помог,
но стал ли я самим собой —
каким я стать бы мог?

Ни вслух, ни про себя я не молюсь
и не творю поклонов менуэт,
лишь изредка шепчу я, тертый гусь:
«Спасибо, если даже Тебя нет!»

Я не хожу теперь в собрание
людей большого интеллекта,
я знаю точно и заранее,
что выпадаю из комплекта.

Я ездил по Европе и по Азии,
внимал и молчунам, и краснобаям —
безмерно широко однообразие,
в котором век земной мы проживаем.

А к духовных идей урожаю
отношусь я опасливо-смутно:
русский дух я весьма уважаю,
только мне от него неуютно.

Творец готовит нам показ
большой смешной беды:
Европа встанет на намаз
и обнажит зады.

Ну да, умен я не вполне
и крепко не учен,
однако очень ясно мне,
что мир наш обречен.

Сегодня строй России – паханат,
словесного тут нет ни капли блуда,
а скоро кто-то вспомнит каганат,
и станет ясно, все идет откуда.

Уходят люди за черту,
где нет уже земных растений,
и где-то в призрачном порту
с ладьи Харона сходят тени.

Нас как ни сушит жизни проза,
я убеждений не меняю
и свято верю в Дед Мороза,
хоть сам его я исполняю.

Увы, но проницательным умом
я обделен по прихоти природы,
я даже иногда в себе самом
не все умел понять в иные годы.

Я по утрам не пью кефир,
мне лень здоровье укреплять,
но этот подлый блядский мир
мне жалко оставлять.

Давным-давно нам заповедано
ко ближним всем любовь питать,
однако до сих пор неведомо,
кого за ближнего считать.

Уже вполне приблизясь к рубежу,
экранов телевизорных фанаты,
живем еще, но видно и ежу,
что мы уже музея экспонаты.