Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви

– Это почему же?

– Потому что ты заряжаешь меня.

– Как это?

– Через мой штырь.

– Дурак, – засмеялась она.

– Дурак, не дурак, но это действительно так.

– Сильно я тебя за ночь зарядила, не спиться тебе, нужно лимитировать подзарядку.

– Я буду несанкционировано подключаться.

– Должен был сегодня, но…

– Сейчас мы спим, а после, маленькая маньячка, подключусь несанкционировано.

– Посмотрим, может я не захочу так.

– Ладно, маяки мне известны.

– Кооотик мой, – сладко пропела она.

– Все, спим, – поцеловал я ее в носик.

– Спим, – согласилась она, повернувшись ко мне спиной, прижимаясь ягодицами.

Что представляет собой человек без ЛЮБВИ? Валяющаяся в мусорном контейнере испитая бутылка, иногда издающая еле уловимые звуки, от попадающих в горлышко потоков ветра. Высокопоставленного чиновника, всегда делающего как лучше. Лучшие компенсации пострадавшему мирному населению, из-за его ***меренья с кем-то, лучшие оружие войскам, лучшие ракеты, танки, истребители. Лучшие места на кладбище совсем юным, зрелым, старым людям, погибающим за кусок хлеба и навязанную цель. Лучшие решетки в тюрьмах, с лучшими пытками. Лучшие смертные казни, по лучшим сфабрикованным делам. Лучшие заборы, препоны. Лучшая ложь, жадность, ненависть.

Все мы без ЛЮБВИ делая как лучше, получаем результат, как всегда. Любые наши действия, бездействия, ограниченные рациональным, как его еще называют трезвым умом, лишены всякой человечности. Потому что ничто не делает нас человечными кроме ЛЮБВИ! И только действия исполненные ей, несут благое, способные тронуть СЕРДЦА человечества.

Я пил кофе, ожидая Оржака и Юру, в кафе пусто. Только я, светловолосая, молодая официантка с измученным выражением лица и таким же безжизненным взглядом, и бармен, высокий брюнет, с женственными чертами лица, увлеченный своим рассказами совершенно не обращающим внимания на то, что его слова пролетают мимо ушей официантки.

Вошедшие Оржак и Юра вывели ее из состояния прострации, она даже смогла выдавить из себя улыбку, преобразившая ее лицо до неузнаваемости.

– Здорово!

– Здорово! – жали мы друг другу руки, они шумно уселись, заказав себе кофе.

– Ну вот, – радостно улыбался Юра, – твое прежнее, полюбившееся нам выражение лица. Значит все в порядке! – заключил он.

– Впоряде, – подтвердил я, – все благодаря вам.

– Нам? Не уверен. Если только дымок немного притормозил тебя.

– Ты че, накуривал его? – удивленно спросил Оржак у Юры.

– Я тормозил его воспаленный разум, я как вовремя подоспевший пожарный, затушил огонь. Вот!

– Ладно, пожарный, позитивный эффект очевиден, поэтому я промолчу.

– Кстати, друг, молчащим ты мне нравишься больше.

– Пока можешь любоваться мной молчащим. Колян, ну что у вас там?

– Любовь, – улыбался я.

– Ну и нормально, самое главное, без нее никак. Будь помягче, она еще не готова к твоей идеалистичности, но кроме нее, я лично не вижу с тобой никого.

– Я тоже, Оржак, – согласился я.

– Ты знаешь наше теплое чувство к тебе. И если бы вдруг ты оказался на неверном пути, мы, да, пожарный? – перевел он взгляд на Юру.

– Безусловно, – подтвердил Юра

– Сделали бы все, что бы ты сошел с него, но ты сделал правильный выбор, почувствовал ее. Только глупец или тот, кому душа и сердце не присуще могли не заметить ее чистого света.

– Спасибо, – благодарил я их. – Вам я действительно обязан жизнью.

– Жил бы ты, конечно, и без нас, – смеялся Юра, – вопрос в том, как и с кем?

– Соглашусь, – отвечал я, – вы на мою жизнь оказали сильное влияние.

– Можем! – воскликнул Юра.

– Давай, пуху не накидывай на себя, – смеясь, говорил ему Оржак. – Сам знаешь Колян, если в человеке есть желание и то, что может меняться, тогда это произойдет в любом случае. И все-таки твои слова лучшая похвала.

– Короче, – сказал Юра, навалившись на стол, – все нормально и слава Богу. Лучше расскажи, что было у предка Оржака?

– Помимо вкуснейшего бульона, – улыбаясь, отвечал я, – отвратительного чая, курения трубки, после двух затяжек, которой я ушел в астрал, где, по словам его, говорил сам с собой. Хотя мне казалось, что говорил со мной он.

Оржак улыбался.

– Я же говорю, они мешают галлюциноген какой-то.

– Ты сам ходячий галлюциноген, – вставил Оржак.

– О чем говорил? – не обращая внимания на слова Оржака, съедаемый любопытством, спрашивал он.

– Как обозначить? Даже не знаю, о существовании множества богов, которые есть не что иное, как порождение нашей психической энергии и мы для них пища, они питаются нашими эмоциями. А первоисточник питается и нами, и ими, и всем подряд. Он – вершина пищевой цепочки.