Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви

– Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, – подняв палец, она проговорила эту глупость.

– Тогда едем, – взглянув мне в глаза, сказала Оксана.

– Едем, – ответил я, вставая.

Ярко светило солнышко, воздух прогрелся не по-осеннему. Всё и даже природа, была на нашей стороне.

– Погода исключительная, – захлопнув дверь, сказал я.

– Да, как будто специально.

– Почему же как будто? Именно специально.

Ничего не ответив, она посмотрела на меня. Только сейчас мне удалось увидеть мелкие морщинки у ее сказочно красивых голубых глаз. Эти морщинки делали ее лицо еще больше красивым, маленький нос, тонкие губы, мелкие, ровные зубы. Все это в купе, делало ее неповторимой.

Мы ехали молча по городу, заполненному солнцем и суетливыми людьми.

– Коля, – нарушила она молчание, – может включить музыку, посмотри, там есть диски.

– Таак, – сказал я, рассматривая футляры, «АТВ», «Ани Лорак», «Максим», «Муммий Троль», – а где же Стас?

– Нету, – сухо ответила она.

– Ну, тогда «Мумик».

Салон наполнил голос Лагутенко, под качественные аккомпанементы.

«Пристегнись наверно крепче

Я свою прибавлю скорость

Нас с тобой, твой друг не увидит вместе,

Мы ляжем по разные стороны полос».

– Лагутенко – красавчик! – сказал я.

– Мне тоже он очень нравиться, особенно старые альбомы.

– Только услышал его голос, как в памяти всплыло столько событий под, или же с песнями «Муммий Троля», помню Новый Год с 98 на 99 и в эту Новогоднюю ночь, мы огромной толпой пели «Инопланетный гость», сильно тогда перепили, чуть в милицию нас не забрали.

– В те годы, – не отрывая глаз от дороги, говорила она, – я тоже слушала его, но сходила с ума по «Music instructor», я занималась в детстве гимнастикой, а тут вдруг break danse стал популярным, и мы с подругой пошли учиться. Мы даже выступали, -засмеялась она, – я, Светка и три парня, наш коллектив назывался «Break hand». Были популярны в городе.

– Мне бы очень хотелось посмотреть, как ты танцуешь.

– Коль, не смеши, я давно так не танцевала и не собираюсь, а вообще танцевать я люблю. От танго я схожу с ума, но сама нё умею, и партнера нет, в ДК у нас тут обучают. Видно не судьба, поэтому смотрю по телевизору.

– Я смогу быть твоим партнером, – серьезно сказал я. – Правда, я как и ты не умею и вообще танцевать я не люблю, но танго совсем другое дело.

– Не серьезно все это, – грустно сказала она.

– Вполне серьезно, – ответил я, впитывая грусть, исходившую от нее.

Показался ее дом с высокой кованой оградой.

– Приехали! – прогнав грусть, радостно говорила она. – Зайдешь? Я быстро.

– Зайду.

На пороге улыбаясь, нас встретила все та же рыжеволосая Мария Петровна. Быстро отчеканив об успехах Сережи в школе, о хорошем аппетите у него, сделала то, это.

Лицо этой стареющей женщины излучало здоровье, о котором мечтают, желают близкие, то самое – Крепкое сибирское.

– Коля, пройди, – скидывая куртку, говорила она, – Мария Петровна приготовит тебе кофе, пока я переоденусь.

– Да, конечно! – подхватила она, – проходите в гостиную, я быстро.

Оксана быстро поднялась наверх, откуда донеслись радостные возгласы Сережи. Я сел в большое кресло, ощущая уют и теплоту этого жилища. В этом доме все естественно, нет ничего кричащего, ничего такого, чтобы отделяло от других, в этом доме нет пантов, как и в тех, кто населяет его.

Сквозь резные перила я заметил шпионившего за мной Сережу.

– Привет, Серега! – сказал я. – Спускайся.

Он отпрянул от перил на секунду, опять приблизился, всматриваясь в меня. Встал с колен и решительно зашагал ко мне. Спускаясь, он не отрывал взгляда, смотрел мне в глаза. Я встал, протянул ему руку.

– Привет!

– Привет! – ответил он, сжимая маленькими пальчиками мою, по сравнению с его, огромную кисть.

– Как дела? Садись, – рукой указал я на кресло напротив, – поговорим, или ты куда-то спешишь?

– Нет, я не спешу, – садясь в кресло, ответил он.

– Как в школе дела у тебя?

– Нормально, сегодня две пятерки получил по физре и русскому. А ты надолго к нам приехал?

– Не знаю, наверно скоро уеду, а что?

– Я хотел вам показать игры, у меня есть гонки и драки.

– А вон ты о чем! Давай, если мама твоя не будет против, завтра или послезавтра, мы смогли бы поиграть. У тебя какая приставка?

– Сони, третья!

– Круто!

– Мама и бабушка мне купили, – радостно говорил он. – В нашем классе только у двоих такие, у меня и Женьки Егорова….

Я слушал его, утопая в огромных синих глазах. Он рассказывал о гонках, в которых среди его знакомых ему не было равных, сопровождая свой рассказ движением рук и ног. В этом маленьком теле работал колоссальный, мощный двигатель. Его глаза, движение рук, настоящая улыбка, энергия гипнотизировали меня. Его рассказ, не содержащий в себе чего-то глубокого, заставляющего размышлять, настолько захватывал своей чистотой, что всё вокруг теряло очертания. Только он и его слова, легко проникающие в уши, нежно касающиеся коры головного мозга, расслабляющие ее, проникающие в сердце, растворялись в нем, выделяя приятное тепло.