Маркус Зусак - Братья Волф

— Я не пойду! — кричит она в ответ. — Высоты боюсь!

Я верю ей, поскольку, сказать по совести, я доволен, что мне видно ее ноги и тело, и в животе под кожей у меня что-то натягивается.

— Ну что ты, Том! — она пытается уговорить зубного. — Спускайся. Пожалуйста!

— Скажите, а зачем вы все-таки сюда влезли? — спрашиваю я его.

Он оборачивается ко мне.

Начистоту.

И говорит:

— Из-за тебя.

— Из-за меня? Да что я такого, на фиг, сделал?

— Я тебя обсчитал.

— Ну-у, чувак, некрасиво, конечно. — И тут я вдруг подначиваю, издевательски: — Так давай прыгай — так тебе и надо, жулик чертов.

Теперь даже красавица-сестра хочет, чтобы он прыгнул. Она кричит:

— Давай, Том, я тебя поймаю!

И оно происходит.

Вниз.

Вниз.

Он прыгает, летит, и красавица-медсестра ловит его, целует в губы и бережно ставит на землю. И даже приобнимает, слегка прижимаясь. Эх, в этом белом халатике, трется об него. У меня все кипит внутри, и в следующий момент, когда она кричит и мне прыгать, я шагаю с крыши и падаю…

В кровати, проснувшись, я чувствую во рту привкус крови и помню тротуар и удар головой.

Вся эта история с зубным опустошила мои финансы, и пришлось мне как миленькому идти плакаться на старую работу. Типа из газетного киоска я не впечатлил.

— Извините, мистер Волф, — сказал он, — с вами рискованно связываться. Вы опасны.

Не, вы только послушайте. Будто я разгуливаю по улицам с обрезом или как-то. Черт бы драл, я ж просто разносчик газет.

— Да ладно, Макс, — скулил я. — Я повзрослел. Стал ответственнее.

— Кстати, сколько тебе?

— Пятнадцать.

— Ну-у… — Он крепко поразмыслил. Перестал — подвел черту. — Нет. — Покачал головой. — Нет, нет.

Но я его зацепил, точно. Он никак не мог определиться. Чересчур задумался.

— Пятнадцать — слишком много, в любом случае.

Слишком много!

Ребята, не очень-то весело быть никому не нужным, лишним разносчиком газет, уж поверьте.

— Ну пожа-а-алуйста… — канючил я.

Гадость какая. Все ради вшивой разноски газет, когда ребята моих лет загребали лопатой в «Маках» и «Кентакки», провались они, «Фрайд чикенах». Это было унизительно.

— Ладно, Макс, — меня осенило, — если вы меня не возьмете обратно, я приду сюда в той же одежде, что сейчас, — а я был в зачуханных трениках, разбитых кроссах и старой грязной ветровке, — я приведу брата и его друзей, и мы тут будем читать, как в библиотеке. Мы не будем хулиганить, сразу говорю. Просто будем тут зависать. Кто-то из них, может, и ворует, но вряд ли. Ну, стянут парочку…

Макс подошел ко мне ближе.

— Ты че, угрожаешь, чмо малолетнее?

— Да, сэр, точно.

Я улыбался. Думал, все идет на лад.

Зря я так думал.

Зря, потому что мой бывший босс Макс взял меня за ворот и выволок со своей территории.

— И не вздумай явиться снова, — предупредил он.

Я стоял столбом.

Качал головой.

На самого себя.

Чмо. Чмо!

Это правда.

Мой хитрый план по возвращению на работу кошмарно вышел мне боком. Пульс на шее стучал тяжело, и я будто чуял на дне горла вкус той ночной крови.

— Чмо, — обозвал я себя.

Посмотревшись в витрину соседней булочной, я представил, будто на мне новенький синий костюм, черный галстук, черные туфли, четкий причесон. Но на самом-то деле я в крестьянских одежках, а волосья торчали еще хуже, чем всегда. И я смотрелся в эту витрину, забыв про всех на свете; глядел и лыбился такой специальной улыбочкой. Ну знаете, такой улыбочкой, которая тебя оглоушивает, сразу показывая, насколько ты жалок? Вот так и улыбался.

— Да, — сказал я себе. — Ага.

Я поискал в городской газете — пришлось просить Руба сходить и купить ее мне, — но ничего подходящего не предлагали. Все было убогое. Работы. Люди. Ценности. Никто не искал новых людей и вещей. И я дошел до того, что задумал немыслимое — попроситься к отцу подрабатывать у него по субботам.

— Еще чего, — ответил отец, когда я к нему подкатил. — Я сантехник, а не клоун и не смотритель зверинца. — Это было за обедом. Он воздел нож: — Если бы я был…

— Да ладно тебе, пап. Я буду помогать.

Тут свое веское слово сказала мама.

— Слушай, Клифф, пусть парень попробует.

Он вздохнул, чуть ли не застонал.

Решение:

— Лады. — Но он тут же помахал вилкой у меня перед носом. — Единственный косяк, дурацкая шуточка, бестолковый поступок — и ты гуляешь.

— Лады.

Я улыбнулся.