Гор Видал - Калки

— У них хорошая семья, — согласилась Джеральдина. — Но думаю, что, если бы должны были остаться еще один мужчина и одна женщина, способные к воспроизводству, они были бы парой не хуже. — То, с каким нажимом она произнесла слова «должны были», заставило меня отпустить Джека.

— Ты в самом деле считаешь, что здесь должны быть другие?

Джеральдина не ответила. Ее преданность Калки не вызывала сомнений. Она начала подниматься по лестнице. Я заперла детей в баре и последовала за ней.

Я помогла Джеральдине снять платье от Баленсиаги — намного более сложное произведение искусства, чем моя простая, но изящная модель Чарльза Джеймса. Я снова обратила внимание, как сильно Джеральдина напоминает Пердиту с портрета Джошуа Рейнольдса, который я подарила ей на день рождения. Эта картина висит над ее кроватью.

— Как мне жаль нас, — сказала она, ложась в постель.

— Потому что мы не можем иметь детей… от Калки?

— Да. Глупо с моей стороны. Знаю. Потому что он выбрал нас для Золотого Века только оттого, что мы не можем иметь детей. И все же…

— И все же нам есть за что благодарить его.

Джеральдина улыбнулась, несмотря на головную боль.

— Я знаю, — сказала она. Мы обнялись. А потом я ушла к себе.

Я приняла «Алка-Зельцер» и аспирин. Теперь я окончательно протрезвела, и сна у меня ни в одном глазу. Где-то поблизости воют волки. Нет, неверно. За исключением таких редких случаев, как празднование полнолуния, волки воют редко. Чаще всего они тявкают. Как сейчас.

Эта запись — последняя. Я описала, как закончился век Кали и как начался Золотой Век. Конечно, с моей точки зрения. Другой точки зрения у меня быть не могло.

Третье оттингера, 3 П.К.

Прошло ровно два года с тех пор, как я закончила свои воспоминания. Калки хочет, чтобы я написала постскриптум. Не знаю, почему.

Через два дня после обеда в Блэйр-хаусе у Лакшми случился выкидыш. Младенец — девочка, как и было предсказано — родилась мертвой и деформированной.

Лакшми впала в глубокую депрессию. Калки был мрачен. Джайлс всех успокаивал, заверяя, что ничего страшного не случилось. Он был абсолютно убежден, что следующий ребенок будет здоров. Приводил доводы. Но Джеральдина тайно от Джайлса взяла у Калки и Лакшми образцы крови.

Однажды холодным дождливым утром Джеральдина вошла в гостиную «Хей-Адамса». На ней все еще был лабораторный халат. Когда Джеральдина нервничает, у нее слегка дергается левая щека. В то утро тик был заметен сильнее, чем обычно.

— У Лакшми отрицательный резус, — сказала Джеральдина. — А у Калки положительный. — Она села в кресло, стоявшее напротив моего стола.

Я прекрасно знала, что именно она имеет в виду. Каждая мать знает о несовместимости крови, которая иногда существует между мужчиной и женщиной. Джеральдина объясняла все в мельчайших подробностях. Тем временем шел обложной дождь, заливал окна, и в комнате было темно.

До Калки женщины с отрицательным и мужчины с положительным резусом составляли тринадцать процентов всех американских супружеских пар. Хотя первый ребенок от подобного союза мог быть совершенно нормальным, все последующие беременности обычно заканчивались неизбежной катастрофой… пока в последние годы не появилась профилактическая сыворотка, называвшаяся «рогам». Если женщине с отрицательным резусом вводили «рогам», роды проходили нормально. Если нет, она была обречена на водянку плода или другие страшные последствия. Лакшми сыворотку не вводили.

Джеральдина испытывала гнев и чувство вины.

— Я должна была знать биохимию их крови!

— Почему? — Я пыталась ее утешить. — В конце концов, их врач не ты, а Джайлс.

— Да, — сказала Джеральдина. — Их врач — Джайлс.

Когда я поняла, что у нее на уме, то тоже впала в ступор.

Я слышала свой голос со стороны и надеялась, что мои слова окажутся правдой.

— Должно быть, он ничего не знал.

— Он знал.

— Ты уверена? Может быть, он просто ошибся? — Я лепетала чушь. Правда есть правда. Преступление нельзя уничтожить словами.

— Джайлс с самого начала знал, что они несовместимы. Следовательно… — Джеральдина умолкла.

— Что? — спросила я.

— Что? — повторила она. А затем позвонила Калки.

Когда мы с Джеральдиной вошли в Овальный зал, Джайлс был уже там. Лакшми — нет. Она лежала в постели. Ни с кем не разговаривала. Кормить ее приходилось насильно.

Калки сидел за столом президента. Впервые со времени Конца он надел шафрановое одеяние. Я посмотрела в окно, находившееся за его креслом, и увидела цыплят в заросшем Розовом саду. Они деловито кудахтали и искали еду.