Гор Видал - Калки

Калки стал серьезным.

— Как было предсказано, пришел Вишну и спас нас для следующего цикла.

Ноев ковчег, подумала я про себя. Мы плывем в ноевом ковчеге, а дождь продолжает идти.

Главным блюдом была рыба, пойманная Калки неподалеку, в реке Потомак.

— Мы едим рыбу каждый день, — промолвила Лакшми, — потому что Калки не в состоянии убить ни одно животное, даже цыпленка.

— В таком случае, мой дорогой Калки, мне придется стать не только вашим врачом и Совершенным Мастером, но и мясником Белого дома. — Что ж, Джайлс действительно оказался не только хорошим поваром, но и хорошим мясником; когда наступал его черед дежурить на кухне Белого дома, мы всегда ели вкусно.

После обеда Лакшми повела нас в Красную комнату. Там мы показали наши подарки. Лакшми осталась довольна своими жемчугами. Калки обрадовался искусно сработанным китайским часам, которые Джайлс нашел в Токио, в императорском дворце. Часы не только показывали время в разных городах Земли, но и отражали положение луны и звезд.

Мы выпили слишком много шампанского и шутили насчет пресловутого аскетизма и трезвости покойного президента.

Калки прочитал частную переписку президента. Похоже, Морган Дэвис был совершенно прав: от вице-президента собирались избавиться и заменить его (Калки догадывается, но точно не знает) Тедди Кеннеди. Мы обсуждали, что из себя представляет Тедди Кеннеди как политическая фигура, пока Джеральдина не засмеялась и не сказала: «Все кончено». Так оно и есть. Было ? Я вижу, что мне трудно пользоваться прошедшим временем. Что это, это попытка умолчания? Нежелание намекать на то, что произошло впоследствии?

Джайлс посмотрел на Лакшми.

— Как поживает мой пациент?

Лакшми улыбнулась.

— Растет не по дням, а по часам. Мне ужасно хочется винограда без косточек. Но его нет.

— Когда должен родиться ребенок? — спросила я.

— В декабре, — ответил Калки. Мы преисполнились серьезности и выпили за новое человечество.

Затем Калки и Лакшми проводили нас в удивительно маленькие жилые помещения на втором этаже, где Джайлс занял спальню Линкольна. Тут следует сказать, что в Париже мы с Джеральдиной решили не скрывать наших отношений. Так мы и сделали. И делаем до сих пор. Думаю, остальные относятся к этому с пониманием. Кажется, Лакшми это одобряет, Калки смотрит сквозь пальцы. Джайлс?.. Он себе на уме. Похоже, он от души… какое бы слово здесь употребил Г. В. Вейс? — поддерживает всех. За исключением обезьян. Он панически боится обезьян, и мы делаем все, что в наших силах, чтобы держать Джека и Джилл подальше от него.

Ту первую ночь в Белом доме мы с Джеральдиной провели в Королевской спальне. Спали мертвым сном, не обращая внимания на хныканье запертых в ванной Джека и Джилл и на вой пары волков, рыскавших по Пенсильвания-авеню при свете полной луны.

Хотя Белый дом оставался нашей штаб-квартирой, мы решили, что для пяти человек и пары шустрых юных обезьян он слишком мал.

Джайлс переехал на противоположную сторону Пенсильвания-авеню в Блэйр-хаус — здание, в старые дни использовавшееся для официальных гостей Соединенных Штатов. «Старыми днями» мы называли время до наступления Конца.

Мы с Джеральдиной тоже перебрались на другую сторону Пенсильвания-авеню и поселились в отеле «Хей-Адамс». Оттуда открывался прекрасный вид на Лафайет-парк, где обитало множество диких животных. Я следила за птицами, вспомнив свое детское хобби.

В августе Джеральдина оборудовала на третьем этаже отеля лабораторию. Мы обшарили весь город, разыскивая необходимое оборудование, и Джеральдина сумела найти многое из того, что ей требовалось. Теперь она изо дня в день и с утра до ночи экспериментирует с яйцами и куриными эмбрионами… Думаю, она занимается генетическими изменениями. Но сходство птиц и людей кажется мне очень незначительным. Впрочем, не знаю. Она редко говорит о своей работе.

Все мои дни тоже заняты. Утром я хожу в Белый дом помогать Калки и Лакшми ухаживать за скотиной. У нас есть две молодые молочные коровы (более старшие коровы подохли: их некому было доить). В розарии Джайлс соорудил курятник. На запущенном газоне Белого дома пасется стадо овец. Я пропалываю овощи. Училась доить корову, но тщетно. Тогда я не могла подумать о корове, чтобы не впасть в глубокую депрессию вроде той, которую испытывают женщины после родов. Думаю, эта реакция была как-то связана с мыслью о материнстве. Я ненавидела то время, когда сама кормила грудью.