Артур Хейли - Сильнодействующее лекарство

Но чтобы хоть чего-нибудь добиться от ФДА, ему приходилось либо стараться побороть эти чувства, либо тщательно их скрывать. Для него это было мукой адовой, а иной раз он так и не мог себя пересилить. Конечно же, позиция Лорда была предвзятой. Впрочем, с не меньшим предубеждением относились к ФДА и в других фармацевтических компаниях.

В ряде случаев такое отношение было оправданным. Временами — несправедливым.

Как стражу общественного здоровья, ФДА приходилось ограждать невинных граждан от чрезмерной алчности, некомпетентности, безразличия или халатности — в общем, от всех прегрешений, присущих порой жадным до прибыли фармацевтическим компаниям. ФДА выступало в роли доброго ангела, добивалось от тех же фармацевтических компаний производства в сжатые сроки и выпуска новейших чудо-лекарств, способных продлевать жизнь и облегчать страдания.

Случалось ФДА выступать и в роли «мальчика для битья», когда очень уж активизировались критики, обвинявшие его — в зависимости от лагеря, к которому принадлежали, — то в излишней твердости, то в чрезмерной податливости. Для многих своекорыстных политиканов — конгрессменов и сенаторов — ФДА оказывалось удобным трамплином для попадания на страницы газет и экраны телевизоров.

В действительности ФДА являло собой настоящий бюрократический улей: не хватало рабочих помещений из-за раздутых штатов, и одновременно на наиболее сложных участках ощущался дефицит кадров. Медицинским и научным экспертам то и дело приходилось работать сверхурочно, а зарплата оставалась невысокой. Но вот что удивительно: невзирая на все свое несовершенство и различные помехи, ФДА в целом справлялось со своей работой вполне сносно.

Безусловно, в работе управления не все было гладко. К числу основных недостатков относился и так называемый фармацевтический разрыв, то есть время от момента изобретения лекарства до его поступления в продажу.

Насколько был велик этот разрыв, зависело от точки зрения, что вообще было типично, когда дело касалось ФДА. И, однако, этот разрыв существовал.

Вот и пришлось Винсенту Лорду хлебнуть горя, когда «Фелдинг-Рот» предприняла попытку получить разрешение на массовое производство в США стейдпейса — препарата для снижения сердцебиения и кровяного давления, уже широко продававшегося в Англии, Франции, Западной Германии, да и в других странах.

Инспектором ФДА по стейдпейсу оказался доктор медицины Гидеон Р. Мейс, пришедший на работу в агентство год назад.

Работал Мейс со скоростью улитки и считался тихоходом даже в ФДА. Кроме того, он донимал мелкими и безосновательными придирками, какой-то беспричинной озлобленностью. Гидеон Мейс принадлежал к тем сотрудникам ФДА, которых Винсент Лорд презирал.

Лорд лично следил за подготовкой документации на стейдпейс и был полностью уверен в ее исчерпывающем характере. Шел месяц за месяцем, а никакого решения не принималось. Но вот наконец Мейс подал голос; речь шла о каких-то третьестепенных мелочах, да и то, как выразился один из ассистентов Лорда, «Мейс, казалось, хотел вывернуть наизнанку каждую чертову запятую, залезал туда, где наукой и не пахнет».

Несколько раз Мейс с важным видом требовал предоставить ему дополнительные данные, а потом выяснялось, что они входят в первоначальный комплект документации. Взбеситься можно было. Когда же Мейсу указали на эти факты, он проволынил еще несколько недель.

Нахлебавшись всего этого вдоволь, Винсент Лорд отстранил от стейдпейса своих подчиненных и сам стал делать то, что больше всего на свете не любил, — обивать пороги ФДА.

Добираться до главного управления агентства было крайне неудобно. Оно располагалось в невзрачном кирпичном здании из тех, что строились в 60-е годы, — попроще да подешевле.

В служебных помещениях, где работали семь тысяч человек, было, как правило, тесно и многолюдно. В заставленных казенной мебелью комнатах теснилось такое количество сотрудников, что трудно было повернуться. Все кругом заполняли бумаги. Горы, тонны бумаг. Каждый день здесь встречались две бумажные реки — входящая, как правило, была мощнее исходящей. По коридорам носились посыльные с тележками на колесах, нагруженными папками.

Доктор Гидеон Мейс работал на десятом этаже, в комнатке не больше стенного шкафа. Это был человек лет под шестьдесят, длинношеий и долговязый. На багровой физиономии выделялся склеротическими прожилками нос. Он носил очки без оправы и имел обыкновение щуриться сквозь них; видимо, пора было сменить стекла. Обычный туалет Мейса составлял затасканный, давно не глаженный серый костюм и линялый галстук.