Эдвард Резерфорд - Лондон

– Моя девичья фамилия – Доггет, как ваша, – наконец решилась она.

– Неужели? Ваш отец был Доггет? Чем он занимался?

Женщина перехватила тревожный взгляд Гарриет Пенни, но подготовилась к этому.

– Он был инвестором, – сказала она, покраснев лишь самую малость.

– Видать, достойный человек! Мы прибыли на «Мейфлауэре», – сообщил мистер Горэм Доггет и снова переключил внимание на молодого Пенни, который заинтересовал его какими-то мыслями.

По мнению Эстер, бостонский гость был чуточку неучтив к ее гостям, но это окупалось удовольствием, с которым он общался с молодым поколением. Ее старший сын Мэтью с женой явно ходили в любимчиках. Мэтью был адвокатом в солидной конторе, и бостонец успел сообщить, что у него есть на примете хорошее дело. Что касалось юного Пенни, тот собирался распространить семейный страховой бизнес на совершенно новую область.

– Впервые в истории преуспевает не только средний класс, но и мелкие лавочники и даже опытные ремесленники; все они могут позволить себе страховку, – доложил он Доггету. – Конечно, полисы будут скромными, но их общее количество обещает быть колоссальным. В этом уже участвует «Пруденшл иншуренс компани», но хватит места и нам. – («Пенни иншуренс компани» недавно приняла младшего Силверсливза в качестве актуария. [77]) – Рассчитать количество, установить дешевые тарифы – и для нас не станет ничего невозможного, – заверил всех собравшихся Пенни.

– У вас обстоятельный, прогрессивно мыслящий сын, – шепнул бостонец Гарриет Пенни.

Но подлинную возможность блеснуть Эстер Силверсливз получила, когда подали десерт. Именно в этот момент мистер Горэм Доггет, окинув общество взглядом, небрежно осведомился:

– Известно ли здесь кому-нибудь о малом, которого зовут лорд Сент-Джеймс?

Еще бы ей не знать! Залившись краской от удовольствия блеснуть связями с высшим светом, Эстер заговорила:

– Надеюсь, вы не сочтете, что мы садимся не в свои сани… – Это вступление, которое она делала всякий раз, когда преисполнялась социальной значимостью, заставляло семейство Пенни украдкой морщиться, а Буллов – неизменно дистанцироваться. – Но я могу рассказать вам о графе решительно все. Он компаньон моего зятя по морской торговле.

– Вы говорите о судне?

– Да, о нем самом. Это клипер «Шарлотта Роуз». Они думают, что он обгонит даже «Катти Сарк»! – Она перешла на доверительный тон. – Граф столько поставил на эту гонку, что все его состояние, по-моему, зависит от моего зятя. Он, знаете ли, капитан.

И она просияла, победно взглянув на собравшихся и премного довольная собой, а мистер Горэм Доггет впал в глубокую задумчивость.

У Люси Доггет осталось мало времени. Если она хотела спасти девушку, ей следовало поторопиться.

В этом году Люси исполнилось семьдесят, но выглядела она старше – на доброе поколение, а вовсе не на десяток лет в сравнении с дочками Доггета. Часами просиживая за рабочим столом, она теперь порой давалась диву, что сделалось с ее жизнью.

Матери-одиночке приходилось несладко в Уайтчепеле. Иным бывало и хуже – по шесть-семь детей и безработный отец. Единственным выходом становились проституция и воровство, за которыми по пятам шли болезни и смерть. Для Люси, пытавшейся уберечь своего малыша от этой участи, жизнь превратилась в сплошную борьбу. Его отец тайком помогал все пять лет, что прожил, но после она осталась одна.

Она сменила много мест, где выполняла черную работу, чтобы прокормить себя и ребенка. Ей удалось заставить мальчика ходить в приходскую школу, за которую она платила несколько пенсов. Но потом ему надоело, и он предпочел шляться и промышлять случайными заработками. К двенадцати годам Уильям немного умел читать и мог написать свое имя, но бо́льшую часть дня трудился в судоремонтной мастерской, куда парнишку по доброте душевной взял мастер, согласившийся обучить его ремеслу. Но мальчик там не задержался и в шестнадцать уже искал себе дела в доках. К девятнадцати женился на дочери докера. К двадцати обзавелся сыном, который умер шестимесячным; затем родился второй; потом появилась дочь, за ней еще две, обе хилые и тоже не выжившие. Восемь лет назад его жена скончалась при родах. Дело обычное, мужчины женились заново. Но не Уильям. Вместо этого он пристрастился к пьянству. И вот Люси на старости лет вновь оказалась в роли матери.

Сам Уайтчепел значительно изменился. В начале восьмидесятых годов Восточную Европу потрясла серия страшных погромов, заставивших эмигрировать еврейское население. Многим удалось скрыться в Соединенных Штатах, но тысяч десять переехало в терпимую Британию, и немалая часть этих новых жителей, как многие приезжие до них, нашла приют в Ист-Энде по соседству с Лондонским портом.