Эдвард Резерфорд - Лондон

Пенни внушал себе, что беспокоиться незачем. В конце концов, это была лишь скороспелая догадка. Мередит, несомненно, знал, что делал. Юджин поинтересовался мнением крестного, но Флеминг посоветовал ему не волноваться.

А пока он жил припеваючи под началом у Мередита. Первые два года провел в его доме, навещая Флеминга и иногда, по субботам и воскресеньям, – родителей в Рочестере. Стал старшим братом четверке бойких ребятишек Мередита; был тайно влюблен в очаровательную миссис Мередит – она и ее муж, конечно, отлично об этом знали – и полагал, что если когда-нибудь заживет по их образу и подобию, то станет поистине счастливым человеком.

Банк «Мередитс», как большинство частных банков, оказывал услуги многим землевладельцам, но его главная забота – выделение коммерческих ссуд торговцам, занятым импортом и экспортом. Промышленники оставались ни с чем. «Иначе мне придется вникать в производство», – пояснил Мередит. Производителям на заре промышленной революции помогали друзья, иногда – аристократы-спонсоры и почти никогда – банки. Насущным хлебом мелких, как у Мередита, банков были краткосрочные ссуды для грузовых перевозок, аккредитивы и дисконтирование счетов.

Дела шли туго. Опасения Сити насчет золотого стандарта частично подтвердились. Денежная масса уменьшилась, кредиты урезались, акции падали, и все стало зыбким.

– Нам нужны новые клиенты. Ищите торговцев с узкой специализацией: они часто выживают, – велел Мередит клеркам.

Юджин нашел таких, включая торговца, который занимался индийскими красителями, черепаховым панцирем и перламутром. Но он мечтал втянуть Мередита в дело, сулившее баснословную прибыль: иностранные займы.

Эти внушительные ссуды выдавались правительствам Франции, Пруссии, а в последнее время – южноамериканским странам. Но выгодный бизнес был совершенно неподъемен для отдельного банка, и банки, включая принадлежавший Мередиту, сливались в синдикаты.

– Серьезную прибыль извлекают лишь банки-агенты, то есть посредники, – объяснил Мередит, – потому что получают еще и вознаграждение.

Лидерами в этой сфере являлись банки Беринга и Ротшильда, которые обладали международными связями и могли привлечь к участию другие организации по всей Европе. «Впрочем, „Берингс“ остается за бортом», – отмечал Мередит. К 1820 году всем стало ясно, что младшее поколение Берингов, владевшее крупнейшими поместьями, не уделяло достаточного внимания тонкостям своего бизнеса.

Юджин знал, что некоторые считали не вполне патриотичным вывозить капиталы за рубеж. Но банкир возразил:

– Деньги, Юджин, не признают границ. В конце концов, когда-то Англии одалживали деньги ломбардцы и прочие иностранцы. Теперь наша очередь становиться банкирами. И вполне вероятно, надолго! – добавил он.

В конторе подобралась веселая компания. По вечерам шестерка клерков – всем еще не было тридцати – отправлялась выпить. Сити оказался еще и отличной площадкой для розыгрышей. Любимой забавой было пойти на Королевскую биржу и предложить откровенно липовые акции. После вся публика дружно освистывала неосторожного покупателя. Одна затея – «Китайские заставы» – имела такой успех, что регулярно испытывалась на новичках. В том же году случилась история и посерьезнее: предприимчивый жулик вышел на рынок с облигациями Проэзии – вымышленной южноамериканской страны. Сорвав немалый куш, он скрылся. Два неудачливых инвестора по-настоящему разорились, но маклеры Мередита были молоды и бессердечны – они знай улюлюкали.

Юджин, как бы ни был доволен собой, никогда не упускал из виду намеченной цели. Сколько он стоил? Это выражение Пенни слышал в Сити ежедневно. А как еще было оценить человека в финансовом сообществе? Пока немного, если не принимать в расчет скромного наследства, которое ему предстояло когда-нибудь получить от родителей. Правда, он находился еще в начале пути, но постоянно выслушивал истории о честолюбивых юнцах, добившихся партнерства и разбогатевших менее чем за десять лет. «Не зевай, Юджин, – говаривали ему клерки. – Это главное».

Одним из способов немного заработать на стороне была биржевая игра, но сложно начать, будучи крайне стесненным в средствах. Его просветил приятель, молодой биржевой брокер.

– Юджин, фьючерсы! – заверил он. – Я покажу, как с ними работать.

Фьючерсный рынок – бойкий бизнес. Вместо покупки акции или облигации можно было условиться приобрести ее позднее, по сути заключив пари о ее будущей стоимости, а после найти другого покупателя и продать ему голую возможность по более высокой цене, получив прибыль, но не вложив в предприятие никаких денег. Такая торговля возможностями, в дальнейшем названная деривативами, зародилась в 1720 году во времена «Пузыря Южных морей». Она велась ежедневно, хотя формально была с тех пор незаконной.