Джон Вэйллант - Тигр. История мести и спасения

Но «неиссякаемый» — понятие, придуманное человеком, а в жизни дикой природы ему нет места. В природе все смертны, в том числе и хищники. На долю Carnivora — отряда плотоядных млекопитающих — приходится около 10 % всех видов млекопитающих, что составляет лишь 2 % от их общей биомассы. Хищники высшего порядка — в том числе крупные представители кошачьих — в этом и без того ничтожном проценте являются лишь незначительной толикой, а за сто лет, с 1860 по 1960 год, в результате охотничьего бума их популяция уменьшилась до предела. В декабре 1911 года сразу после коронации Георг V отправился в Непал, чтобы принять участие в охоте на слонах. За десять дней им и его свитой было уничтожено тридцать девять тигров. Но это ерунда по сравнению с достижениями полковника Джеффри Найтингейла, погибшего при попытке заколоть пантеру, сидя верхом на лошади. До своей преждевременной кончины он успел застрелить более трехсот тигров в районе Хайдарабада в Индии. Махараджа Удайпура в 1959 году похвалялся, что убил по меньшей мере тысячу тигров [44]. В своем письме, адресованном биологу Джорджу Шаллеру, махараджа Сургуджи писал, что на его счету «всего лишь» 1150 тигров.

Когда в начале прошлого века русские отправлялись охотиться на тигров, как Янковский, они уходили на несколько недель, каждый день преодолевая по гористой местности расстояния в 20–30 километров. В России до конца XIX века считалось, что для охоты на тигра нужно собрать в команду не менее четырех человек. Кроме охоты, животных ловили живьем, что на первый взгляд представляется безумной затеей; спрос на живых тигров понизился только в начале 1990-х. Звероловы, вооруженные лишь шестами и веревками, выслеживали тигров с собаками и отлавливали для зоопарков и цирков. По понятным причинам они предпочитали охотиться за тигрятами, но подчас им удавалось поймать и вполне взрослых особей. Стоит ли говорить, что преимущественно эти люди были самоучками — при этом любая ошибка грозила им гибелью. Об их храбрости один биолог, специализирующийся на изучении тигров, сказал: «Не перевелись еще богатыри на земле русской» [45].

Одним из последних и наиболее известных тигроловов был Владимир Круглов, ученик староверца Аверьяна Черепанова. Методика Черепанова была основана на ахиллесовой пяте тигров: их неспособности долго передвигаться на больших скоростях. Спокойным шагом тигр может идти, не останавливаясь, в течение нескольких дней, но пробежать он способен очень немного. Поэтому охоту устраивали зимой, по глубокому снегу, чтобы максимально сократить преследование. Почуяв тигра, собаки начинали погоню, не прекращавшуюся до тех пор, пока обессиленное животное не будет вынуждено остановиться и принять бой. Пока собаки отвлекали тигра, люди окружали его и при помощи длинных рогатин — непостижимым образом — пригвождали к земле. Затем быстрыми и четко выверенными движениями фиксировали лапы и голову зверя, связывали его и засовывали в мешок. На словах это звучит куда проще, чем делается. Тем не менее в 1978 году Круглову удалось при помощи метода шеста и веревки посадить в мешок — в прямом смысле этого слова — тигрицу весом около 150 килограммов. Он единственный человек в истории, который, с завидной регулярностью хватая за уши диких тигров, успел рассказать об этом. «Я к ушам никого не подпускаю, — объяснил он Дейлу Микелю в 2001 году. — Понимаете, уши у тигра как руль. Схватил за уши и поворачивай клыкастую морду куда тебе нужно».

В 2005 году Круглов стал жертвой нелепой случайности. Поймав более сорока живых тигров и избежав множества опасностей, которые в России часто губят мужчин раньше срока, Круглов погиб в возрасте 64 лет из-за того, что на него упало дерево. Его наследие — Центр реабилитации диких животных «Утес», основанный Кругловым в 1996 году на юге Хабаровской области. Сегодня этим заповедником площадью около 50 км 2руководят его сын и дочь. Среди иностранцев лишь немногие — по понятным причинам — пытались ловить тигров на Дальнем Востоке. Английский исследователь и китаист Артур де Карл Сауэрби в своем трехтомном труде «Натуралист в Маньчжурии» (издан в 1922 г.) описывает один такой эпизод. «Будучи пойманным, он корчился от ярости и пытался укусить все, что оказывалось в досягаемости его острых зубов — включая и самого себя, — рассказывает он без тени иронии. — Я всегда думал, что именно так ведет себя прижатый к стенке шпион» [46].