Дэвид Мэйн - Ной

Эти ночи с Хамом мне помогают. Очень помогают. Но ими не остановишь льющий день за днем дождь. Они не избавляют меня от воспоминаний о тех несчастных, что утонули утром на второй день потопа, не спасают меня от мыслей, которые стервятниками кружатся в голове: «Почему я, а не они? Почему они, а не я?»

Ответа, конечно, нет. Его никогда нет.

Было бы неверным назвать это забытье сном. Ной мечется в лихорадочном бреду, и ему видятся изгнание и спасение, Бог карающий и Бог милосердный, исключительные добродетели и страшные грехи. Ноя заливает холодный пот. Он бормочет слова, обрывки слов, издает бессвязные звуки. Лодку швыряет волнами, и Ноя швыряет вместе с ней. Бред целует его в щеку, а Галлюцинация гладит брови. Они верные спутники.

– Внемли мне, ибо я Господь твой. Никогда не поклоняйся лживым богам.

Ной одиноко стоит в саду, обнесенном каменными стенами. В саду много фонтанов, его пересекают дорожки, усыпанные цветным гравием. Ной вдыхает аромат незнакомых цветов. Он ищет источник гласа Божьего и видит перед собой на дорожке муравья – черного, меньше ногтя, который упорно вершит свой путь. Каждый раз, когда глас Божий наполняет голову Ноя, муравей прижимает заднюю часть туловища к земле и шевелит жвалами.

– Я повелеваю. Подчиняться же или нет – решать тебе.

Что-то с этим Богом не так, но что именно, Ной понять не может. Он мнется.

– Ужель усомнился ты в мощи Моей?! – громко кричит муравей.

– Конечно же нет, Господи, – выдыхает Ной. – Я всегда верно служу Тебе.

Он падает на колени и нечаянно давит костлявой коленкой Господа Бога Яхве.

– Господи?..

От муравья осталось только мокрое место. Ной вытирает размазанного муравья со своей коленки, и тут его рука замирает.

– Бог умер! – издает Ной скорбный вопль. – Я убил его!

– Правда?

Ной поворачивается. Теперь он не в саду, а на берегу огромного горного озера. Его окружают мрачные скалистые вершины, мечами вздымающиеся в небо. Чистый горный воздух щекочет нос. По озеру плавает белый как шелк черноголовый лебедь.

– Я Яхве, Господь Бог твой, – гнусаво произносит лебедь. – Взгляни на Меня и отринь лживых богов.

– Я так и сделал, – с трудом произносит Ной. Ему кажется, Богу должно быть об этом известно. – Я давно отринул их и с тех пор навеки принадлежу Тебе.

Господь Бог Яхве некоторое время плавает на мелководье, топорща перья. Его шея грациозно выгнута. Вокруг Ноя невиданные деревья густо покрываются листвой, потом листья желтеют, скручиваются и опадают на землю.

– Если ты говоришь правду, покажи Мне свою преданность. Сослужи Мне последнюю службу.

– Все что попросишь, Господи, – говорит Ной.

– Боюсь, что ты неискренен, – гундосит Бог. – Душа желает, но ты…

– Я сделаю все что угодно! – кричит Ной. Он никогда не был так искренен, желание исполнить волю Бога наполняет все его естество. – Все что попросишь!

– Тогда оставь Меня в покое. Я не желаю, чтобы ты Меня впредь беспокоил.

Лебедь дает Ною мгновение осмыслить прозвучавшие слова, после чего мощным взмахом крыльев медленно, неуклюже поднимается в воздух, как будто ему больше нравится водная стихия, чем высота небес. Некоторое время лебедь кружит над замершим в одиночестве Ноем, потом улетает прочь, исчезая среди вздыбленной выси гор.

– Господи! – кричит Ной, воздев руки. – Не оставляй меня!

Над ним смеется эхо:

– Не оставляй меня!

– Я исполнил все, что Ты повелел, но Ты оставил меня! Что же Ты тогда за Создатель?

– Видать, ненадежный.

Ной в смятении. Теперь он стоит в пустыне, его окружают пески, нещадно палит солнце. Перед ним выгибается львица, ее морда упирается в лицо Ноя, желтые глаза горят злобой.

– Внемли Мне, своему Господу Богу. Поклонишься не Мне, а иным богам, и будешь уничтожен.

– Я никогда… – заикаясь, произносит Ной. – Я бы не…

– Приведи хотя бы одну причину, почему Мне не следует убить тебя прямо сейчас.

В голове у Ноя помутилось:

– Господи?..

– Ты слышал, что Я сказал?

Ной собирается с духом:

– Я не совершил ничего дурного, Господи. Я невинен как агнец.

– Все мы знаем, что происходит с агнцами , – зевает Бог. Клыки сверкают на солнце, как сабли. Ной чуть не падает от изнуряющей жары, в пустыне ни былинки, ни пятнышка тени. – Агнцев едят волки. Или люди. Так или иначе, их приносят в жертву.