Милорад Павич - Уникальный роман

И Вик обратился к госпоже Цикинджал со словами:

– Матушка, я бы очень хотел узнать у вас кое-что, о чем не посмел спросить при жизни.

– А что это?

– Не знаете ли вы, кто это был в шкафу в моей детской комнате? Чьи шаги доносились оттуда? Там был чей-то женский голос, который тихо пел: «Зеленый цвет защищает от дождя…» И росло какое-то дерево.

– Опять ты несешь вздор, дитя мое! – ответила госпожа Цикинджал. – Впрочем, если верить тебе и твоим только что сказанным словам, это были твои же собственные шаги. Ведь ты сам сказал, что и сейчас, уже в летах, иногда приходишь туда, чтобы из шкафа посмотреть на детскую постель… Ерунда какая-то… Не следует тебе этим заниматься, мальчик мой. Это вредно для здоровья. Знаешь, как говорят: ни попу с наковальней, ни кузнецу с книгой никогда не справиться…

При этих словах горшочек на столе сам собой перевернулся вверх дном, а Вик исчез из поля зрения присутствующих, словно его и не было.

Мальчик, в которого превращается госпожа Лемпицка, стоит ей заснуть, уже совсем не маленький. На этот раз госпожа Лемпицка встречает в своем сне Виктора Цикинджала молодым человеком высокого роста, с хорошо проваренным и очень густым взглядом, он собирается продолжить обучение в Гренобле. У него уже есть дерево, которое плачет снизу вверх, точно такое, какого Лемпицкой как раз недоставало.

Как только она во снах обнаружила его в этом городе, Цикинджал зашел в корчму, заказал индейку с вишней и бордо с камамбером, который, по правде сказать, был ему вреден, но удержаться он не смог. Сидя между двумя своими зелеными чемоданами с ремнями, он снял со стены висевшую на крюке газету с бамбуковым хребтом и открыл страницу с объявлениями. Он искал, где сдаются комнаты. Тут же на глаза ему попалось:

Сдается ванная комната с видом на реку и местом для сна

Обычно сдают комнаты с ванной, но здесь все было ровно наоборот. И опять он не смог удержаться и отправился посмотреть, как выглядит это предложение. Ванная комната имела балкон, на котором стояла плетеная садовая мебель, ручка двери была сделана в форме хрустального яблока, потолок представлял собой стеклянный купол, с которого свисала венецианская люстра, здесь же, на персидском ковре, стояли обитое бордовым плюшем вольтеровское кресло «с ушами» и каменная ванна, на краю которой был установлен мраморный женский бюст. Он лег одетым в пустую ванну и посмотрел в окно. И увидел за окном реку. Действительно, это была ванная комната с видом на Изер. Еще здесь было нечто вроде прихожей, в которой за занавесом обнаружилась огромная двустворчатая дверь. Отсюда можно было бы пройти в другую часть дома, но она не сдавалась и дверь была закрыта на ключ. В этом старинном широком дверном проеме стояла раскладная кровать. Итак, в ванной комнате действительно, в буквальном смысле этого слова, было место для сна. Он ни секунды не колебался. Снял ванную и поселился в ней.

В университет молодой Цикинджал ездил на трамвае, оборудованном так, словно это жилая комната, там только что кофе не подавали. В этом-то трамвае как-то вечером, когда он возвращался с занятий, с ним случилось чудо. В центре города, возле парка, трамвай сбавил скорость настолько, что почти остановился; с площади доносились звуки музыки, и все пассажиры прильнули к окнам – посмотреть, что происходит. Так же поступил и Цикинджал. Лучше бы ему этого было не делать.

В парке располагался небольшой ресторанчик, и на его веранде посетители танцевали танго. Но какое танго! Ничего похожего Виктор Цикинджал никогда не видел, даже во сне. Движения пар, а их было с десяток, красотой превосходили музыку, и это ясно чувствовалось в трамвае, куда звуки доносились приглушенно. Виктор тут же, прямо на ходу, выскочил из трамвая, причем не он один. Другие пассажиры тоже выбирались наружу, чтобы усесться на веранде и насладиться сказочным зрелищем. Как зачарованный опустился он на свободный стул, перед которым на столике стоял пустой бокал с красным отпечатком женских губ. Краешек бокала был слегка обгрызен. Он не моргая смотрел на танцующих, и взгляд его был прикован к одной мужской паре, которая танцевала «кровожадное» танго. Эта мужская пара была безукоризненна, и ничто в ее движениях не казалось неестественным. В танце партнеры постоянно менялись ролями, женской и мужской, так что вел то один из них, то другой. Лишь позже, когда, не прерывая танца, молодые люди разбили свою пару и вернулись к партнершам, Вик заметил и тех. Точнее, сначала он заметил красное платье на одной из девушек. На платье была надпись: