Элизабет Страут - Братья Берджесс

– Надо же, – шептала она беззвучно, потому что дети говорили об удивительных вещах.

В ее понимании все трое были детьми, она буквально слышала в их голосах детский лепет, особенно у Сьюзан – как будто, лишившись супруга и потомков, человек возвращается в детство. Они обсуждали будущее Зака (мальчик собирался в колледж), кризис в семье Джима (он все испортил, и теперь только одна дочь вообще соглашается с ним разговаривать) и жизнь Сьюзан (она подумывала записаться на курсы рисования, что особенно поразило миссис Дринкуотер – кто бы мог подумать, что Сьюзан мечтает рисовать!)

Скрипнул по полу отодвигаемый стул, и миссис Дринкуотер уже хотела скрыться у себя, но тут на кухне пустили воду в раковине, потом выключили и снова стали говорить. Боб рассказывал Сьюзан про какую-то знакомую своего коллеги, которая росла в бедной семье, и одежду ей покупали в «Кей-марте» [14], а потом она вышла замуж за очень богатого человека и все равно продолжила одеваться в «Кей-марте».

– Почему? – спросила Сьюзан.

– Потому что она так привыкла.

– Если бы я вышла замуж за богатого, уж я накупила бы себе нарядов, – сказала Сьюзан.

– Это ты сейчас так думаешь, – заметил Боб. – А на самом деле, может, и не стала бы.

Наступило долгое молчание, и миссис Дринкуотер уже подумывала удалиться. Но тут Сьюзан спросила:

– Джимми, а ты хочешь вернуться к Хелен? Просто когда ушел Стив, друзья говорили мне обычные для таких случаев вещи, да туда ему и дорога, без него тебе будет лучше, и все такое. И хотя я старательно перечисляла себе его недостатки, если бы он вернулся, я бы его приняла. Я хотела, чтобы он вернулся. Так что если Хелен тебе нужна, моли о прощении.

– Да, моли о прощении, – подтвердил Боб.

Миссис Дринкуотер так сильно наклонилась через перила, что чуть не упала с лестницы. Она бы крикнула: «Да-да, надо молить о прощении», но ей было неловко вмешиваться в семейные дела.

– Тебе же не нравится Хелен, – сказал Джим.

– Вот давай без этого, – оборвала его Сьюзан. – Нормальная женщина. Нечего на меня вину перекладывать. Может, ты и чувствовал себя не в своей тарелке, когда женился на белой кости с большими деньгами, но Хелен тут не виновата. – И добавила: – Кстати, я очень долго не подозревала, что я сама белая кость. Белая англосаксонская протестантка.

Голос Боба:

– И когда же до тебя это дошло?

– В двадцать лет.

– А что тогда было?

– Я начала встречаться с евреем.

Голос Джима:

– Да ладно!

– Я не знала, что он еврей.

– Ну слава богу.

Джим, конечно, ерничал. Миссис Дринкуотер он нравился. Он ей нравился еще много лет назад, когда его каждый день показывали по телевизору.

– А как ты узнала, что он еврей? – спросил Боб.

– Да как-то само всплыло в разговоре. Он пожаловался, что кто-то считает его «еврейчиком». Мне было все равно. Какая разница? Но потом он начал называть меня «Маффи», я спросила, почему, а он сказал, что именно так и называют белую кость вроде меня. Тогда-то я и сообразила.

– И куда он потом делся?

– Он закончил учебу и уехал домой в Массачусетс. А в следующем году я встретила Стива.

– Кто бы мог подумать, у Сьюзан была бурная молодость, – усмехнулся Джим.

Опять заскрипел стул, звякнули тарелки.

– Знаете, я так нервничаю, что даже тошнит. А если Зак на меня посмотрит, и я ему не понравлюсь?

– Он тебя любит. Он возвращается домой! – произнес голос Боба, и миссис Дринкуотер ушла к себе в комнату.

Они сидели в автовокзале – не в старом портлендском автовокзале, который помнили по своей молодости, а в новом, стоящем посреди чего-то вроде колоссальной парковки. Сквозь большие окна виднелись такси, не желтые, ожидающие прихода очередного автобуса.

– Почему Зак не сел на автобус прямо до Ширли-Фоллс? – спросил Джим.

Он сгорбился на пластиковом сиденье и смотрел в одну точку перед собой.

– Потому что ему бы все равно пришлось делать здесь пересадку и ждать не один час. И автобус этот приходит очень поздно. Так что я предложила его встретить.

– Правильно сделала. – Боб думал о Маргарет, о том, как будет ей обо всем рассказывать. – Сьюзи, ты только не психуй, если он постесняется тебя обнять. Он наверняка чувствует себя очень взрослым. Думаю, мне он пожмет руку. В общем, будь готова.

– Я уже сама об этом подумала.

Боб встал.

– Пойду кофе возьму. Вам что-нибудь принести?

– Нет, спасибо, – ответила Сьюзан.

Джим промолчал.

Если они и заметили, что Боб идет к кассам, то не подали виду. В ближайшие часы отправлялись автобусы в Бостон, Нью-Йорк, Вашингтон и Бангор. Боб вернулся со стаканчиком кофе.