Эрве Базен - Анатомия одного развода

– А вот эти недавно вернулись с выставки, – заметил он. И ни слова о том, что выставка произвела на него впечатление и, несомненно, повлияла на решение приехать к сыну в Ножан. Старик с усилием повернул свое бородатое лицо, шея с трудом поворачивалась в тугом крахмальном воротнике. На лестничной площадке он тронул руку жены и произнес:

– Я не хочу его оправдывать. Но надо признать, что с Алиной он ничего не мог добиться, а вот с этой...

Мадам Давермель приоткрыла дверь в ванную. С удовлетворением кивнула, и ее подсиненные, заботливо уложенные седые волосы слегка качнулись.

– Да, она смотрит за ним не хуже, чем за домом, – ответила она.

Когда, вернувшись в столовую, они не без опаски уселись наконец в непривычные для них кресла-корзинки, Одиль, посмотрев из кухни в слегка приоткрытое сервировочное окошко, поняла, что все идет к лучшему. Родители мужа и ее родители, которых она пригласила по случаю дня Троицы, будут у нее на крючке. Хватит отчуждения! Одиль решила показать им товар лицом – остальное довершит святой дух! Ни аптекарь, ни владелец книжного магазина, хоть у одного бородка круглая, а у другого – остроконечная, не смогут отрицать, что меньше чем за год Одиль хорошо себя зарекомендовала. Она уже не та, «другая», а вторая жена, она проявила настойчивость и, чтобы изгладить из памяти супругу номер один, готова на все. Когда многие даже равнодушные к религии люди полагают, что нехорошо обходиться без церковного венчания, когда вы сами относитесь к этому безразлично, вас все же раздражает, что брошенной жене досталось небесное превосходство; значит, вам надо лучше, чем ей, управляться на земле. Судя по всему, Одиль и правда управлялась лучше. Через окошко в кухню, служившее также акустической трубой, до нее донеслось шутливое ворчание свекра:

– Женитьба для некоторых как соус – один свернется, другой удастся на славу. Выводы делать рано, но если сравнить...

– Что касается меня, – заметила свекровь, – то я давно не сужу о женщине по качествам, которые она проявляет лежа, а считаюсь с тем, что она умеет делать стоя.

Неужто в самом деле давно? Одиль не строила иллюзий. Ей помогали мерзкие выходки Алины и снисходительность стариков к единственному сыну. Она выключила духовку, схватила поднос с аперитивами и ровным шагом вошла в столовую.

– Не очень разочаровались? – спросила она.

– Должен признаться... – сказал Фернан Давермель, любитель незаконченных фраз.

– Вы даже слишком преуспели! – ответила Луиза, принимая разговор на себя.

– Я как будто говорила вам, что мы, в общем-то, не арендуем дом, а купили его, – продолжала Одиль, нажимая на последние слова. – Но мы предпочли бы, чтобы это не было широко известно – из-за Алины. Конечно, иначе мы не стали бы так много переделывать, чтоб потом оставить все владельцу. Я думаю, что была права, настояв, чтобы Луи пустил в оборот именно для этой цели те деньги, которые достались ему от продажи дома в Фонтене.

Уважение к Одили сразу поднялось, как ртуть на шкале термометра, если подышать на него.

– Конечно, все тут записано на его имя, – закончила Одиль.

Свекор и свекровь со взаимным пониманием, но и с некоторой растерянностью посмотрели друг на друга, а потом чинно опустили веки, словно выражая сожаление, что раньше не догадались о качествах молодой невестки и как долго подвергали ее полубойкоту. Но наконец справедливость решительно взяла верх.

– Мне кажется, Одиль, настала пора сказать откровенно: сначала мы боялись вас...

Откровенность не всегда бывает высказана достаточно внятно. Давайте изобразим смущение, укроемся за маской скромности, с оттенком горечи будем что-то лепетать...

– Алину, конечно, не изменишь, но что вы хотите – ведь четверо детей. А вы, Одиль, очень милы, да еще на двадцать лет моложе...

Наконец-то все сказано, вернее – промурлыкано.

– Поймите нас правильно, дорогое дитя. Луи – наш единственный сын, его предназначали для аптекарского Дела, но он отказался и выбрал себе самую ненадежную профессию; потом начал бегать за девушками, то за одной, то за другой, был вынужден жениться на какой-то машинистке, без единого сантима в кармане, закабалил себя большой семьей; опять стал погуливать и вот, пожалуйте, увлекся молодой девушкой, разбил семью, чтобы начать новую жизнь... Скажите, разве тут мало причин для волнений? Достаточно. Вот почему мы решили повременить, посмотреть, как у вас все сложится. Хоть недолго...

– Зато теперь, – прервала мужа мадам Давермель, – мы знаем, чего нам держаться.