Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

— Для хорошего знакомого чего не сделаешь!

— Ох, благое дело, сестрица! Ты уж постарайся. Да чтобы поближе к нам…

— Уж не дочкин ли жених? — Зумруд хитро подмигнула Мархамат.

— Проныра, все-то тебе нужно знать! — заерзала на стуле Мархамат.

— А что ж плохого, если и узнаю?

Мархамат задумалась, замолчала, давая понять Зумруд; что доверяет ей строгую тайну. А в душе обрадовалась: что известно Зумруд, то завтра будет знать весь город. А именно этого и добивалась Мархамат. Выдержав многозначительную паузу, она сказала:

— Пока ничего определенного сказать не могу. Никак не решу. Парень мне проходу не дает, просит, добивается…

— Специальность-то у него есть?

— А как же! Самого Сохраба питомец! Не сегодня-завтра получит ученое звание. Все хвалят: умный, смышленый…

— Чего ж медлишь? Выдавай — и дело с концом!

— Тсс… — Мархамат приложила палец к губам. — Никому ни слова! Даже Сохраб ничего не знает… Пойдет по городу молва, нехорошо будет…

— К чему пустые слова? Или ты меня не знаешь?

«Я-то тебя прекрасно знаю, — мысленно усмехнулась Мархамат. — Выйдешь из квартиры и затрубишь в трубу…»

— Смотри, забудешь мои предостережения, хоть словом обмолвишься, прощай наша дружба, навеки чужими станем! — Мархамат хорошо усвоила простую истину: чем настойчивее предупреждать сплетниц, тем быстрее летит весть.

Каких только клятв не давала Зумруд, обещая молчать, но ее хитрый взгляд и лукавая, застывшая на жирных губах улыбка говорили о другом.

— И еще у меня просьба! — Мархамат подошла к самому сокровенному. — У тебя много знакомых, человек ты уважаемый! Не найдется ли дружка в крепостной части города?

— Как не найдется! У меня везде друзья.

— Прекрасно, в таком случае есть дело!

— Говори, что за дело, посмотрим!

— Живет в крепости старый нефтяник по фамилии Гюльбалаев. На какой улице живет, не знаю. Слышала, работает на промысле Нефтяные Камни. Не можешь узнать, что за человек?

— А для чего? Что у тебя общего с нефтяниками?

— Да так… Мархамат теперь уже и вправду старалась не заронить подозрений в сердце Зумруд. — Один знакомый просил узнать…

— О чем узнавать-то? О работе, что ли?

— Какое мне дело до его работы? Анкету я собираюсь заполнять, что ли? Разузнай, хороший ли человек, откуда родом, кто родственники… Короче, какого поля ягода, понятно? — Мархамат на минуту задумалась и поспешно добавила: — Говорят, дочка у него есть, Арзу. Она нас интересует… Постарайся узнать поподробнее, какого поведения, ну и прочее там…

— Понятно… — самодовольно протянула Зумруд и много значительно улыбнулась. — Верно, кто-нибудь из ваших жениться собирается?

— От тебя ничего не скроешь! — весело воскликнула Мархамат, довольная, что пустила Зумруд по ложному следу. — Приглянулась она сотруднику Сохраба. Он меня так просил, так просил, узнайте, мол, о ней все. А ты знаешь, я домоседка, кажется, уйди из дома — все вверх дном пойдет. Я в крепости с детства не была, никого там не знаю, если и пойду, какой от меня толк.

— Я не знала, что в обязанности моего управления входит сватовство и сводничество, — недовольно пробурчала Зумруд и нахмурилась, показывая, что подобная миссия не по ней.

— Нет, нет, ты неправильно поняла меня! — поторопилась успокоить ее Мархамат. — Я вовсе не прошу тебя сводничать и тому подобное. Просто узнай, что за люди, и все тут. Остальное тебя не касается.

Черные тучи заволокли лицо Зумруд. Вот до чего дошло! Когда-то имя Зумруд Вахидовой внушало уважение и почтение, а теперь какая-то домохозяйка смеет давать ей унизительные поручения. По ее мрачному лицу Мархамат поняла, что зашла далеко, и постаралась исправить оплошность:

— Не сердись, сестрица Зумруд! Я к тебе, как к родному человеку… как подруга к подруге. Жаль мне желторотых, приехали, из деревни, ни родных, ни друзей, вся надежда на меня да на Сохраба. Чуть что, бегут к нам. Меня иначе как «мама» не называют. Что остается, как не заботиться о них по-матерински? Жалобно просят… Сердце не камень, а уж и мне и Сохрабу бог вложил в грудь сердце мягче шелка.

Лицо Зумруд просветлело, как небо после дождя, обида рассеялась. Что ж, и у нее сердце не камень…

Вугар ехал в дом отдыха с чистым сердцем и спокойной совестью. Тревожиться не о чем: работа закончена, передана в проектный отдел, в ученый совет подана докладная записка. Можно и побездельничать!

И он бездельничал — гулял, спал, ел, все по расписанию.