Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

— Когда же состоится защита? Надеюсь, мы будем знать, сможем прийти с букетом и от души поздравить вас?

Вугар отвечал нехотя, из вежливости:

— Право, не знаю, работы еще непочатый край…

— Надо поторопиться! Говорят, вы сами повинны в задержке. Это никуда не годится! Излишнее спокойствие может привести к нежелательным результатам. Кто знает, какие могут возникнуть обстоятельства… Мы больше тревожимся за вас, чем вы сами…

Мархамат-ханум на мгновенье замолчала, и тень грусти пробежала по ее лицу.

— У нас с Сохрабом был еще один ребенок, мальчик. Бедненькому не исполнилось пяти лет, когда мы его потеряли. Знаете, когда первый раз я увидела вас, мне показалось, что это сынок мой вернулся домой! Да пошлет вам бог столько лет жизни, сколько песчинок на его могилке.

— Спасибо, — тихо проговорил Вугар.

— Ну что вы, за что же?.. — Мархамат-ханум указательным пальцем вытерла слезинки, выступившие в уголках глаз. — Вот потому я тревожусь за вас, как за родного сына. Так хочется увидеть вас счастливым. Материнское сердце не знает покоя.

Вугар снова вежливо поблагодарил ее.

Сердце Мархамат было переполнено противоречивыми чувствами: ей хотелось поскорее высказать вслух свои намерения, но она понимала, что излишняя торопливость может повредить осуществлению ее планов, и сдерживала себя.

Из соседней комнаты доносилась музыка, — Алагёз продолжала играть. Но теперь звуки были спокойные, тихие, грустные. Вугар слушал с удовольствием. Неторопливая, располагающая к размышлениям мелодия успокаивала.

Прошло довольно много времени, и он вдруг почувствовал, что все это ему наскучило. Он огляделся, словно спрашивая себя, зачем он здесь. Мархамат заметила его беспокойство и решила, что дальше молчать нельзя.

— Знаете, зачем я решилась побеспокоить вас? — Она замялась. Впрочем, вопрос этот никакой сложности не представляет… Если бы у вас нашлось немного времени, чтобы приходить к нам два раза в неделю и помогать нашей Алагёз в приготовлении уроков!

Вугар с недоумением смотрел на Мархамат.

— Она учится в музыкальной школе, в этом году должна закончить десятилетку. Сами понимаете, последний класс. Кроме музыки, общеобразовательные предметы. Она просто не успевает готовить уроки, а ни я, ни отец не можем помочь ей.

Вугар сразу вспомнил об Исмете, — вот подходящий предлог! И он быстро сказал:

— К сожалению, у меня сейчас такой возможности нет, работа в самом разгаре. Но я могу порекомендовать вам хорошего человека, который сможет заниматься с вашей дочерью.

Это мой молочный брат, мы живем с ним вместе. Толковый, знающий парень.

Мархамат-ханум сморщилась и замолчала, быстро соображая, как избавиться от неожиданного предложения.

— Ну, что ж, — она вздохнула. — До экзаменов далеко, можно и подождать. Вы правы, главное сейчас — ваша работа! Постарайтесь побыстрее закончить ее. А когда время позволит, приходите в гости. Но… одно условие! Вы должны о нас помнить. Некогда зайти — звоните по телефону. Знайте, мы беспокоимся о вас…

На этот раз лестница показалась ему бесконечной. Он спускался медленно, с трудом переставляя ноги. «Почему она все время говорит о своей дочери? О чем бы ни шел разговор, обязательно свернет на Алагёз», — думал Вугар. Ему вдруг вспомнились шутливые слова Арзу: «Уж не хотят ли они видеть тебя своим зятем?»

Сердце беспокойно забилось, на душе стало тяжело и тоскливо. Ох, эта бесконечная лестница!..

Исмет тоже что-то похожее говорил. И конечно же не случайны его подозрения и недовольство. «Вот недогадливый, дурак, простофиля! — ругал себя Вугар. — Неужели правы Исмет и Арзу? Эти любезности, знаки уважения, гостеприимство — все ради того… Ох, как сложны люди, как трудно их разгадать…»

Лестнице, казалось, и впрямь не будет конца… А тут еще, как назло, зазвучал в ушах голос Зия Лалаева: «Мархамат-ханум злопамятна. Невзлюбит всему конец! Нет от нее защиты…»

Вугар представил себе Мархамат, вспомнил ее манеру обращения, то обиженную, то приторно-вежливую, ее лицо с вечно меняющимся выражением озабоченное, загадочное, многозначительное. В ее миндалевидных, глазах было что-то притягивающее, завораживающее. Онит могли показаться добрыми, если бы в них то и дело не вспыхивали хищные искры.

Ему стало не по себе, тоска, и тревога навалились с новой силой. «Бежать, бежать», — подумал он и вправду пустился бежать, прыгая через две ступеньки, словно спасаясь от погони.