Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

— О чем задумался, сынок? Может, я и тебя обидела неразумными своими словами? Будь проклята старость! Не обращай внимания на мои слова. Видать, я уж из ума выжила.

Шахсанем нагнулась, взяла в руки галоши, — какой от них прок, все равно ноги по щиколотку в грязи. Босой идти стало легче, привычнее.

— А как поживает наша Джаннат, сынок? — спросила она. — Давно о ней ничего не знаю. Хорошая она женщина, да пошли ей бог радость, пусть сбудутся ее мечты и вернутся сыновья, пропавшие без вести! Она вам как родная мать. Ну а вы бережете ее?

Вугар не сводил взгляда с босых материнских ног, — казалось, ее растрескавшиеся ступни ступали не по холодной грязи, а по его обнаженному сердцу. Он расстроился и, задумавшись, не слышал вопроса. Мать по-своему истолковала его молчание. «Видно, плохо себя чувствует мой мальчик. Проклятая болезнь отняла у него все силы. А тут я еще ему допрос точно на Страшном суде учинила…»

«Как трудно и несправедливо сложилась ее судьба, — думал Вугар, глядя на мать. — А ведь жизнь ее начиналась так светло и радостно…» И ему вспомнилось, как давно-давно, долгими зимними вечерами рассказывала Шахсанем сыновьям о своей молодости, о муже…

…Батрак Мехрали слыл в селе одним из самых толковых и прозорливых людей. Раньше всех почувствовал и понял он веяния новой жизни. Когда в селе организовался колхоз, он первым вступил в него и стал трудиться не покладая рук. И вскоре простой батрак стал знатным бригадиром. Босой Мехрали, всегда ходивший в лохмотьях, получавший в награду от хозяев лишь щедрые тумаки и ругательства, вдруг прославился не только в своем селе, но и во всей округе. Весна ли наступает или осень — Мехрали получает премию. Был он холостяком и, куда девать деньги, не знал. Родственники и друзья тревожились за него, советовали подыскать хорошую «рабу божию», что была бы ему опорой и в горе и в радости. Хватит деньги по ветру пускать, набивать животы бездельников и приживалов… Что это за мужчина, у которого нет своего гнезда.

Мехрали послушался добрых советов. С тех пор как слава о нем разнеслась по району, Мехрали много ездил, участвовал в республиканских собраниях и совещаниях. Бывал в городах, ходил по магазинам, посещал театры, музеи, — короче, имел представление о культурной жизни. Решив обзавестись семьей, он стал со всей ответственностью готовиться к женитьбе. На самом высоком месте, откуда открывался прекрасный вид на все село, на окрестные поля и леса, построил Мехрали одноэтажный дом из необожженного кирпича. В те годы его дом резко выделялся своей ладностью и красотой среди крытых соломой саманных крестьянских мазанок. Соседи восхищались домом Мехрали, называли его дворцом, не могли им налюбоваться.

Проблему «рабы божьей» он тоже решил довольно быстро. Была у него уже девушка на примете. Шахсанем выделялась среди сверстниц — и красотой, и стройностью. А как прекрасны были ее огромные черные глаза, весело глядевшие из-под тоненьких, как ниточка, бровей. Яркий румянец словно красным пламенем озарял ее белое лицо.

И вот в один прекрасный день Мехрали послал сватов. Удачливы оказались сваты — вернулись с доброй вестью. Да и кто мог отказать прославленному жениху, перед которым открывалось такое прекрасное будущее? К тому же Шахсанем давно тайком вздыхала о Мехрали. На свадьбах и шумных праздниках, что длились с вечера до утра, Шахсанем не раз бросала на него, заводилу и тамаду, ласковые взгляды из-под белого, до бровей, платка. Сваты об этом, конечно, ничего не знали и приписывали победу своим стараниям, не часто случается, что и девушка и ее родители с первого раза отвечают сватам согласием.

Очень гордились сваты своим успехом, зато и Мехрали не поскупился — в тот же вечер устроил для них богатый пир.

Женившись на Шахсанем, Мехрали стал еще усерднее трудиться. Теперь слава о нем шла по всей республике. Советская власть высоко оценила заслуги Мехрали и орденом Трудового Красного Знамени украсила его грудь. В те годы такая награда была большой редкостью, мало кого удостаивали столь завидной чести. Мехрали везде принимали с почетом и уважением. Конечно, были у него и завистники. «Мир перевернулся вверх дном, — ворчали они. — Жизнь принадлежит теперь босоногим сиротам. Все лучшее, все прекрасное только для них существует».

Счастье хорошо изучило дорогу в дом Мехрали! Вскоре довелось ему испытать еще и новые радости — Шахсанем одного за другим родила двух сыновей. Тут, как говорится, Мехрали шапку набекрень заломил, сам дивился счастливой своей судьбе. Бывало, целую ночь напролет не может уснуть, все думает, думает. А рядом под атласным одеялом — Шахсанем. Густые шелковые волосы ее рассыпались на подушках. Он ласкал и целовал эти волосы, играл темными завитками над маленьким розовым ухом и говорил: