Анатолий Медников - Открытый счет

Он видел сейчас, что комендант вытянул шею в ожидании, глядя с удивлением на русского парламентёра, который так заботится о больных и раненых в цитадели, словно бы это были его соотечественники, а не немцы.

— Мы можем послать кого-нибудь из офицеров вашего гарнизона на… фронт, для ознакомления с положением немецких частей, — заявил Зубов, добавив, что этому "посланцу" в его "командировке" и после гарантируется безопасность и, конечно, благополучное возвращение.

Комендант неожиданно легко и с явной радостью согласился. Он видел в этом спасительную оттяжку и разделял с другими немцами, сидевшими в этом каменном мешке, желание из уст своего офицера узнать, что творится сейчас в Германии.

Быстро нашёлся и "делегат". Им, по рекомендации Юнга, оказался лейтенант по имени Альберт — длинноногий, стройный и едва ли не единственный по-военному подтянутый офицер, который молодцевато прищёлкнул каблуками, представляясь Зубову. Ему было лет двадцать пять, и Альберт выглядел "свежее" других офицеров.

Зубов тут же предположил, что этот лейтенантик пользуется довернём не только коменданта, но и эсэсовской части гарнизона.

— Вендель, вы спуститесь вниз и доложите в штабе обо всём, что здесь происходит. Я надеюсь, что там одобрят мою политику… А я останусь в цитадели… агитировать дальше…

Затем он с таким решительным видом протянул руку Венделю, словно, предвидя возражения, заранее предупреждал, что отметает их.

— Товарищ майор, зачем вам оставаться добровольным заложником?

— Выполняйте, Вендель, выполняйте, всякие "зачем" и "почему" будем выяснять после войны, — заметил Зубов, потому что Вендель пытался ещё что-то добавить, но, взглянув в лицо Зубову, замолчал.

— Ну вот, хорошо, идите, Вендель, — повторил Зубов, — немцы на нас смотрят и ждут… И привет там… на воле… — пошутил он, когда вместе с Юнгом вышел на балкой, чтобы помочь спуститься по верёвочной лестнице Венделю и Альберту.

Когда Зубов вернулся в комнату, здесь уже было пусто. Сославшись на дела службы, ушёл и комендант. С Зубовым остался Кох и часовой, выросший у дверей, не то охранять, не то сторожить парламентёра.

"Похоже на арест!" — подумал Зубов, но решил пока не протестовать, а поговорить с Кохом.

— Вы не родственник Эриха Коха из Кёнигсберга, — Зубов настраивался на "светскую" беседу, — и, надеюсь, не родственник Карла Коха, бывшего коменданта Бухенвальда?

— Но я работал в Бухеивальде на стройке, как военный инженер, — вдруг признался помощник коменданта.

— Да что вы? — воскликнул Зубов. — Любопытно! И знали Ильзу Кох?

— Знал, знал, но сейчас не хочется вспоминать эту красотку, — пробурчал Кох.

— Она, как жена коменданта, имела право выбирать молодых мужчин с красивой татуировкои на груди и спине и приказывала убивать, чтобы получить их кожу, — сказал Зубов.

— Не слышал, не слышал! А вы весьма осведомлённый человек, господин майор, — сказал Кох, приподняв свои тонкие брови. — Очень знающий русский разведчик, да? — спросил он уличающим тоном, и в глазах его даже блеснула радость сыщика, напавшего на след.

— Нет, не разведчик, но… я вам признаюсь, что в войну изучал вашу армию и ваш тыл… Такая уж моя военная служба. И поэтому со всем знанием дела и обстановки в Германии я вам убедительно советую сложить…

…Зубов не успел договорить. Дверь комнаты распахнулась. В неё ворвался комендант цитадели. Лицо его трудно было узнать. Ещё недавно выражавшее сомнение и нерешительность, оно сейчас горело воинствующей злобой. Молча он схватил Зубова за руку и потащил на балкон цитадели.

— Что вы нам болтали? Капитуляция, капитуляция! — в самое ухо Зубова заорал комендант. — Наступают немецкие части, колонны танков, пехота, видите, чёрт вас побери!

Поражённый Зубов действительно увидел колонну немецких танков, с грохотом и лязгом вкатывающуюся на площадь перед цитаделью. Танки с ходу били из орудий. В Шпандау всюду зарокотали пулемёты.

Комендант вытолкал Зубова с балкона, и его потащили не в ту комнату, где он беседовал с Кохом, а в другую сторону по длинному коридору с низким бетонным сводом, в самый его конец и втолкнули в камеру.

— Вы провокатор, а не парламентёр! И мы вас теперь расстреляем! — заорал комендант. Потом он больно толкнул Зубова кулаком в грудь.

Закрылась железная дверь, и лязгнули засовы.

— Позвольте, что вы делаете! Я парламентёр! — закричал Зубов, ударив кулаком в дверь.

— Взбесились, парламентёра в тюрьму! — продолжал он кричать по-русски, забыв, что комендант не может его понять да теперь уже и услышать, потому что его грузные шаги замерли в глубине тюремного коридора.