Аксель Сандемусе - Былое — это сон

_________________

«Мы с Трюггве долго бродили по проселкам. Спали в спальных мешках. Подумай, а если бы это я был обречен идти по жизни с такой никчемной головой? Войны мы не чувствовали, даже немцы и те понимали, что Трюггве болен. Они думали, что и я тоже не совсем нормальный. Мы еще больше стали похожи друг на друга. Наверно, в конце концов мы превратимся в единое целое, и произойдет взрыв».

_________________

«Меня мучает, что я брал деньги у этого человека. Однажды я сидел напротив него в „Уголке“ и вдруг понял, что больше никогда не возьму у него в долг.

В таких случаях я внимательно прислушиваюсь к себе. Видишь ли, я часто знаю вывод задолго до того, как пойму, о чем же я думал и что заставило меня к нему прийти. Может, это и есть та абсурдность мышления, которую называют интуицией. У меня тогда испортилось настроение, и я только теперь понял почему: он сидел, задумавшись, и так шевелил пальцами, что я сразу догадался, что он спит с Сусанной».

_________________

«Иногда она говорила смешные вещи. „Ты никогда мне не доверял, сказала она, но недавно я встретила одного человека — нет, нет, ты его не знаешь! — он поделился со мной своими трудностями, ты этого никогда не делал, я позволила ему выплакаться у меня на груди. Ты никогда не понимал, что жена для мужа должна быть и матерью. Что удивительного, если меня начинает тянуть к другому!“»

_________________

«Может, теперь она нашла человека, который признал в ней мать, но слышал ли ты что-нибудь подобное? Раз уж кому-то понадобилось выплакаться на груди у Сусанны и она ничего не имела против, если, конечно, все не выдумки, то это, очевидно, американец. Так и вижу, как он сидит и всхлипывает, а Сусанна на другой день со значительным видом отправляется делать визиты и шушукается с подругами. Да, порой мне хочется смеяться, и я многое отдал бы, чтобы услышать полный отчет, который она дает каждой подруге. Теперь у Сусанны есть дело, никто не будет думать, что она нуль без палочки».

_________________

«Кое-что смешно, ребячливо и свидетельствует о многом. Лишь поэт осмеливается произносить такое вслух: я никогда не умел как следует завязывать галстук, и она много лет ругала меня за это. Когда она начала спать с этим американцем, она подошла ко мне однажды и сказала: я научу тебя правильно завязывать галстук».

_________________

«Мы с Трюггве лежали в спальных мешках среди волнующегося вереска, над нами вспыхивал маяк. Я слышал шум моря, ветер вздыхал в вереске, и я позволил себе такую глупость, что подумал: почему мир не таков, как бы мне хотелось?

Я застегнул „молнию“ до самого подбородка. Мы лежали как мумии у подножия маяка. Наутро оказалось, что там запретная зона.

Неожиданно маяк перестал мигать. Я долго лежал и удивлялся. Мне следовало удивляться не тому, что он перестал работать, а тому, что тут вообще было электричество. Ведь все маяки в стране были погашены. Наверно, где-то поблизости находился немецкий корабль.

Я посмотрел на звезды, и мне в голову пришла еще одна глупая мысль: почему я несчастен? Почему никак не найду себя?

И самая наивная из всех глупых мыслей: почему никто не поможет мне?»

_________________

«В середине лета я навестил знакомых в Грокаммен и много бродил по окрестностям. Однажды я просидел в лесу всю ночь. Я понимаю, надо радоваться, что я избавился от этой женщины, она губила всех, кого знала, но… ведь есть Гюллан, что же мне делать?

Ночью моросил дождь. Немцы что-то праздновали в соседнем доме, там горел свет. Он падал на цветы и мокрую траву. Кроны деревьев казались бездонно черными.

Взошло солнце, и небо очистилось. Когда человек смотрит в глаза гибели, он вспоминает из прежней жизни только светлые мгновения. Другое дело потом!..

Совершенно разбитый, я встал и пошел по лесу. Сделалось жарко. Кого бы мне посетить? Я перебрал в уме многих знакомых. Нет, некого. Все занимали у него деньги. Я ходил весь день, даже не помню где. Вечером я забрал Трюггве, он обрадовался, увидев меня, и жался ко мне больше, чем обычно».

_________________

«Я всегда опасался по-настоящему показывать ей, как она мне дорога. В таких случаях она становилась надменной, неприятной и глуповатой. Всякий раз, показав, что люблю ее, я бывал вынужден отступить, точно обиженный ребенок. Она смелела, на время делалась очень самоуверенной и изменяла мне».

_________________

«Взгляни на моего брата и ты поймешь, как я боролся, чтобы не погибнуть. Меня засасывало, я погружался все ниже и ниже. Она не предпринимала ничего, не подталкивала меня, но и не помогала выбраться, пока не поняла, что речь идет о жизни. Тогда она ударила меня ногой в лицо, и я утонул».