Аксель Сандемусе - Былое — это сон

В детстве у меня была собака по кличке Тюлла. Я очень любил ее. Собаки вообще занимают большое место в жизни человека. Правда, некоторые обходятся без собак. У моего двоюродного брата была собака, она попала под телегу, и ей перебило хвост. Мы решили отрезать его совсем — срастись он все равно не мог, а без него было легче перевязать рану. Брат держал собаку, и другой мальчик садовыми ножницами отхватил собаке хвост, а с ним заодно и большой палец брата, так что и руку тоже было нетрудно перевязать. Вышел скандал, но любовь к собаке нисколько не уменьшилась, хотя к хирургу брат испытывал уже не столь дружеские чувства.

На одной усадьбе недалеко от нас под домом был подвал, его узкое окно выходило в заросли красной смородины. Я часто пробирался туда и заглядывал внутрь. Сколько я себя помнил, стекло там было разбито. В подвале царил полумрак, и на полу валялся хлам, всегда один и тот же, не менявшийся из года в год. Все покрывал толстый слой пыли, на которой никогда не появлялось ничьих следов. Там обитал Нечистый. Уже и взрослым я знал, что никогда не осмелюсь туда зайти.

Тюлла убивала кошек. У нее был свой особый способ: схватив кошку за загривок, она держала ее, пока та не испустит дух. Я знал восемь кошек, которых Тюлла лишила жизни, но наверняка их было гораздо больше. Все время я опасался, что о проделках Тюллы станет известно и ей придется поплатиться собственной жизнью. Однако никто не подозревал, чем промышляет Тюлла, это была маленькая добрая собачка, милая и ласковая, настоящая женщина. Никому и в голову не приходило, что она безжалостная убийца. Я прятал кошачьи трупы и даже дома ни разу не выдал Тюллу.

Однажды мы с ней пробегали мимо той самой усадьбы. Она заманила меня к подвальному окну. Там внутри в полумраке лежала мертвая кошка. Глаза у нее вылезли из орбит, она была выпачкана в пыли и собственных испражнениях.

На усадьбе в тот день было очень тихо. Подвал и в самом деле оказался жилищем Нечистого.

Я стиснул зубы, на мгновение мне почудилось, будто это я сам ломаю кошке шею.

Подняв голову, я увидел чадящие глазки жирной фру Осебё, с которой препирался в поезде и которую следовало бы повесить за все ее заслуги.

— Господи, но это же… Здравствуйте, господин Торсон! По правде…

Последние слова увяли у нее на губах. Она тащила за собой своего крохотного мужа.

Кто-то огрызнулся:

— Смотреть надо получше!

Она исчезла в толчее. Я знал, что в ту минуту был похож на самого дьявола, это точно. Она явилась в нужное мгновение и увидела Нечистого. А может, ей на меня просто показал официант?

Но что бы там это ни было, все уже прошло, и я чувствовал себя страшно подавленным. Я знал, что однажды уже пережил подобное смятение, только не мог вспомнить — когда. И злился. Ненавижу пустую жизнь! Много лет подряд мой день был заполнен работой и точно размерен с той минуты, как я открывал глаза, и до самого сна.

Мне стало легче, когда пришла Йенни.

На секунду пространство между столиками освободилось, и я увидел фру Осебё, сидевшую рядом с мужем и смотревшую на нас во все глаза. Маленький ротик, испачканный кремом, казался совсем крошечным. Как никогда, он походил на горлышко бутылки. Запихнув в него кусок торта, она что-то сказала мужу, он ответил «гм-гм». Йенни была награждена кровожадным взглядом. Я представил себе, как наступил на это бесформенное существо, и почувствовал под ногами трясину.

— Почему ты такой сердитый? — спросила Йенни.

— Да вот сидел и думал, не пойти ли мне по стопам брата. Что-то мало убийств.

Она поинтересовалась, кого я собираюсь лишить жизни, но мне не хотелось показывать ей фру Осебё, и я сказал, что никого в частности.

— Я знаю, ты на это способен, — заметила она.

— Ошибаешься. Я не смог бы убить. Когда я разговаривал с судьей, он мне сказал, что убийство — это самая большая глупость, какую только можно придумать, и я с ним совершенно согласен.

— Судья? Так-так.

— Я думал, тебе известно о нашей беседе. Неужели я тебе ничего не говорил? — сказал я, прекрасно зная, что ничего ей не рассказывал.

Йенни подозрительно посмотрела на меня:

— Ничего ты не думал. Что ты там, собственно, раскопал? Все еще этим занимаешься? Когда ты расскажешь, зачем ездил в Гран?

Я промолчал. Грудь ее быстро поднималась и опускалась.

— Ты виделся с ней после того?

— Йенни, я не желаю слышать об этой истории! Ты все и так знаешь!

— О!.. Когда я вспоминаю об этом, мне кажется, будто я теряю рассудок. Я… я становлюсь просто сама не своя и готова на все. До чего страшный вечер! Сколько раз я думала, что ненавижу тебя! Стоит лечь, и я снова все вспоминаю и уже не могу уснуть… так и лежу всю ночь, злюсь и фантазирую!