Збигнев Ненацкий - Остров преступников

— Ну как, берете пять тысяч? — Спросил ветеринар. Я отрицательно покачал головой.

— Даю вам десять, — вдруг надбавил он.

И именно это убедило меня, что машина моего дяди стоит большего, чем могло показаться вначале.

— Мне пришло в голову, — сказал я ветеринару, — что все-таки эта машина осталась на память о моем дяде, и я не могу так сразу с ней расстаться.

— Как хотите, — обиделся ветеринар. — Но в Кракове все знают, что ваш дядя был чудак. И машина эта тоже странная.

Я вздохнул с притворным сожалением.

— Ничего не поделаешь. Это памятник для нашей семьи, и я заберу машину в Лодзь.

Ветеринар пожал плечами, заплатил за гараж и попрощался со мной очень холодно. Он, видимо, обиделся на меня, потому что сначала я горячо убеждал его купить машину, а потом отказался продавать.

Мне было немного страшно садиться за руль дядиного рыдвана. Прежде я убедился, что в баке осталось только десять литров бензина. Затем налил воды в радиатор, проверил уровень масла в двигателе и убедился, что, кроме топлива, машине ничего не хватает, чтобы можно было осуществить на ней путешествие от Кракова в Лодзь.

Тормоза действовали хорошо, машина послушно повиновалась малейшем движении руля и сразу реагировала, только я нажал педаль газа.

Я выехал из ворот на улицу и сразу почувствовал себя уверенно. Генератор заряжал аккумулятор — чего еще можно было требовать от этого рыдвана? Правда, ехать мне было неспокойно, потому что на улицах машина вызвала сенсацию. Когда я остановился на перекрестке перед красным светом, сразу же какой-то прохожий заглянул ко мне сквозь целлулоидная окошко и насмешливо спросил: «Господин, где продают такие паровозы?» Даже милиционер — регулировщик, увидев мой рыдван так удивился, что даже руки опустил и это сразу же сбило с толку водителей всех машин на перекрестке.

Через город я ехал медленно, надеясь проверить скорость машины на шоссе.

На окраине я подъехал к бензоколонке. В очереди стояли уже три частные машины — желтый «Вартбург», зеленая «семерка» и «Москвич». Не успел я подъехать к колонке, как из этих машин выскочили водители и окружили мой рыдван.

— Ох и напугали же вы нас! — Воскликнул толстый владелец «Вартбурга», шутя схватившись за сердце. — Я думал, что это летит вертолет, у которого оторвался пропеллер.

— Нет, — покачал головой владелец «семерки», — оно же похоже на подводную лодку.

— Или на железнодорожную дрезину, — добавил водитель «Москвича».

А работник бензоколонки в засаленном комбинезоне, подойдя ко мне, насмешливо спросил:

— Простите, а чем вы будете заправлять свой танк? Нефтью? Углем? Салициловым спиртом или самогоном? А может, вашу машину приводит в движение баллон? Так мы водорода не продаем.

Не говоря ни слова, я вышел из машины и направился к кассе оплатить тридцать литров бензина. Сказать откровенно, что когда я отошел от окошка и посмотрел на очередь машин у бензоколонки, у меня перехватило дыхание. Среди автомобилей, сверкающих лаком, машина дяди Громилла поразила меня своим ужасным видом. То было чудовище, а не автомобиль. Лодка на четырех колесах стояла среди новеньких, обтекаемой формы, блестящих машин и смотрела на меня выпученными глазами фар. Казалось, что это притаился огромный гадкий червь, нацелившись кого-то изжевать. На мгновение мне захотелось бросить машину и тайком убежать отсюда, оставив ее на произвол судьбы. Но я поборол себя. Наконец, «червь» очень прилично вез меня по городу, может и дальше он будет вести себя так же?

Тучный владелец «Вартбурга» уже заправил топливом свою машину.

— Сударь, — обратился он ко мне, уезжая, — вы, видимо, в музей ведете это чудище?

Я ничего не ответил.

Владелец «Москвича» спросил вежливо, но голос его звучал насмешливо:

— Можно этой машиной еще и пахать?

Опять я не отозвался. Наконец они оставили меня в покое. Машины одна за другой отъезжали от бензоколонки и когда место для меня освободилось, я подъехал к резинового шланга. Работник в комбинезоне, узнав от меня где отверстие бака, налил тридцать литров бензина. Когда я закручивал крышку отверстия, он конфиденциально шепнул мне:

— Господин, признайтесь, что это за машина?

— Семейная реликвия.

Когда я пошел, он крикнул вдогонку:

— Наверное, в вашей семье не все были в своем уме.

Я хотел уже остановить машину и обругать его, но передумал. Мой рыдван был такой странный, что это могло оправдать настырный смех…