Збигнев Ненацкий: Соблазнитель

Вместо эпиграфа

Мой дом мне иногда кажется сотканным из красок и света – больше всего коричневого и разных оттенков пурпура. Поток золотистого сияния спускается с красной черепицы на мягкую, пушистую зелень луга, а на кирпичных стенах кое-где поблескивают маленькие желтые пятнышки, которые прорвались сквозь густую листву старой груши. Такое впечатление появляется у меня, когда светит солнце, а озеро перед домом старается отразить голубое небо, но делает это безуспешно и преимущественно бывает темно-зеленым. Конечно, все выглядит иначе в пасмурный день или осенью, ранней весной либо зимой, но для настоящей истории это не имеет особого значения. Ибо ни время года, ни мои собственные впечатления не играют здесь никакой роли.

Мой дом стоит чуть в стороне от других домов в деревне. Совсем рядом начинается огромный лес, который протянулся на четырнадцать километров, за ним находится ближайшая железнодорожная станция. Дом построен на склоне холма, у озера, раскинувшегося на тридцать километров. От дома озеро отделено довольно большой полосой болот, обычно рыжих и мглистых, лишь летом зеленоватых и наполненных гомоном птичьих голосов. Мои владения с двух сторон отгораживает высокий забор из елового штакетника, с третьей – болота и озеро, а с четвертой – канал, ведущий к лесным озерцам. На берегу канала я построил ангар для лодки и яхты, а кроме того, небольшую пристань. Вот… А в конюшне, в стойлах, где когда-то пофыркивали лошади, тихо дремлют две мои машины: вездеход и легковой автомобиль «Шкода», которым обычно пользуется моя жена.

О яхте и двух машинах я вспоминаю в самом начале, так же как намеренно называю свой участок «владениями», чтобы наши критики могли наточить свои перья. Я заметил, что они чувствительны к такого рода «обрамлению» повествования и тут же начинают подозревать автора в том, что он пишет роман для легкого чтения или историю из «высших сфер». Современный роман должен развертываться не на яхте и не на машине, а у пивного ларька, в кабаке, в утомительном хождении со службы к приятелю и обратно домой, где героя ждет ненавидящая его жена и выводок распущенных детей. Яхта, машина, вилла у озера могут быть использованы лишь в сатирическом романе из жизни нуворишей и частного сектора, а ружье на плече имеет право носить только директор какого-нибудь большого завода, которого к тому же скоро должны уволить за злоупотребления.

В яхт-клубе «Якорь», членом которого я являюсь, нет ни одного нувориша – туда входят люди, просто обожающие парусный спорт. Яхты они построили своими руками либо отремонтировали старые посудины. Каждый год многие из них, так же как и я, все свободное время проводят в ангаре: чистят, ремонтируют, подкрашивают свои яхты. Летом на моем озере полно катеров и яхт, но никогда – я сам этому удивляюсь – не встречал я ни на одном из них владельца частного предприятия, нувориша, или кого-то в этом роде. Не видел я там и ни одного литературного критика, а что еще более удивительно – писателя.

В кружке автомобильного клуба, в который я вхожу, также одни инженеры, несколько мастеров, восемь рабочих, пять представителей так называемых свободных профессий и чиновников не очень высокого ранга. А в охотничьем кружке «Вальдшнеп», членом которого я не являюсь, но представители которого охотятся в лесу недалеко от моего дома, – директор МТС, бригадир, четыре слесаря, трое лесничих, два врача, четверо служащих из волостного правления, агроном и несколько милиционеров. Чтобы быть точным, я хочу добавить, что в радиусе сорока километров от моего дома живут лишь два представителя частного бизнеса: пан Богумил Простек, мелкий строительный предприниматель, и пан Станислав Карницкий, владелец небольшой мастерской по ремонту автомобилей. Но у них нет ни яхты, ни виллы у озера. Пан Простек имеет микроавтобус «Жук», которым он подвозит строительные материалы, а Карницкий ездит только на мотоцикле.