Виорэль Ломов - Мурлов, или Преодоление отсутствия

– А ты что, женат, брат? – подал голос молчавший до того Борода.

– Еще как женат! Такая, брат, романтическая история приключилась. Расскажу как-нибудь потом. Хорошо тут, по нашим законам, замужнюю женщину к женатому мужчине допускают один раз в месяц, в день священных греческих вакханалий, каждый семнадцатый день лунного календаря, когда усиливаются сексуальный потенциал, некий магнетизм в действиях, обаяние и натиск.

– Это что ж за зверские такие законы? – снова вздрогнул Боб. – Законы гор?

– И гор, и долин, и рек, и морей, и вообще всего чудного раздолья моей родины. Раз в месяц – очень даже гармонично. В браке главное – гармония: чтобы муж не мешал жене делать то, что она хочет делать, а жена не заставляла мужа делать то, что он делать не хочет.

Рассказчик заинтересованно поглядел на Бороду-2.

– Не хочет или не будет? Очень похоже на песочные часы. А действительно, – сказал он, – именно в семнадцатый день луны в Древней Греции партнеры занимались тантрическими упражнениями с партнершами. Чаще одного раза в месяц вообще любую гармонию соблюсти трудно. Это как выплата пенсии для бюджета. Два раза в месяц выплачивать – бюджет не потянет, ни разу не выдавать – пенсионер ноги протянет. Вот и сошлись на одном разе.

– А где-то с полгода назад с юга Энея с Анхизом занесло. Эней пешком, а Анхиз верхом на нем, как на лошади. Неприятный такой старикашка – Анхиз, что Афродита в нем нашла? Спрашивали славную Аппиевую дорогу в Рим. А ее уж год как нет. Ко Дню города покрыли лаком забвения. Ее даже те итальянцы по известным им приметам не смогли отыскать. Зато Владимирку покрыли лаком славы, я Энею показал ее, но он сказал, что она ведет в другую сторону. Наш лакокрасочный комбинат семь лет назад наладил массовый выпуск лаков двух видов: лака славы и лака забвения, и эти лаки пользуются огромным спросом. Заявки составлены на десять лет вперед. Они пригодны как для работ в закрытых помещениях, так и в открытых зонах. А применяют везде. Даже людей покрывают, особенно полководцев или поэтов. Прочный лак. Достаточно одним слоем покрыть – и век не забудут или, наоборот, тут же плеваться начнут при одном упоминании имени. К одному Герострату лак не пристал – ни славы, ни забвения. И довольно дешевый – канистра десятилитровая, что пара бутылок. Кстати, если физическое тело покрыто слоем лака славы, через некоторое время вокруг него можно обнаружить духовное тело славы, на которое никогда не селятся лярвы. Зато лярвы обожают обочины дорог, покрытых лаком забвения, и прыгают оттуда на путников, оседлывают их и понукают всю жизнь.

Боб обнял Бороду за плечи и тихо сказал ему:

– Да, Борода, Брательник твой не в лучшем виде. Понятно, один все время.

Борода вздохнул, но ничего не сказал. А Рассказчик стал говорить о том, что Эней с Анхизом эту дорогу уже триста девяносто лет ищут, и еще им искать ее сорок лет, и отыскать только на сорок первый.

– Фильм такой есть, – добавил Борода-2. – «Сорок первый».

– А лярвы огонь не любят, – сказал Рассказчик.

– Да, особенно огонь духа, – поддакнул Борода-2. – Кстати, ночью здесь над головами летают шерстокрылы. Так что особо не высовывайтесь.

– О, майн готт, – сказал Боб, – архангелы, что ли?

– Нет, архангелы летают выше. Скагуаны.

Тем временем мы осилили подъем, миновали довольно милый зеленый перевал и снова стали спускаться по узенькой тропке к воде. Справа далеко вверх уходила серая стена скалы, там и сям из нее торчали пучки травы и прутья карликовых деревьев. Апофеоз последних судорог жизни. А может, гимн жизнестойкости. Слева тропка обрывалась, как жизнь. Прямо под нами громоздились валуны, острые скалы, летали над водой чайки.

– А вон и моя хибара! – указал Борода-2 на небольшое плато, до которого оставалось минут сорок умеренной ходьбы. На ровной квадратной площадке располагались два домика и какие-то сараюшки. С дальнего края под скалой росли деревца, а с ближнего – площадка переламывалась прямым углом и серым отвесом падала в воду, и так же отвесно уходила дальше в пучину, мимо острых скал, торчащих из воды, как зубы хищной рыбы.

Два домика вблизи оказались двумя большими домами из кругляка, а сараюшки – кухней, курятником, баней и уборной. Грядок не было, но цветов хватало, а под скалой росли абрикосы.

– Не скучно тут одному? – спросил Боб.

– А почему «скучно»? – ответил вопросом на вопрос Борода-2.

– Ну как почему? Не обязательно бабу заводить, не хочешь – не заводи, ну а собаку, кошку, ту же лошадь… Куры твои не в счет.