Лоранс Коссе - 31 августа

— Живо домой! — закричала толстая дама. Она взяла Лу за локоть и помогла ей подняться. — Пойдемте ко мне, я обработаю вашу рану, — распорядилась она.

Возражать было бесполезно. Ну и хорошо, Лу уже надоело управляться одной. Хоть бы кто-нибудь взял ее за руку и сказал: "Сюда". Больше ей ничего и не нужно.

Вся орава устремилась в подъезд обветшалого здания, рядом со сквером.

— Это все ваши дети? — спросила Лу.

— Есть мои, есть чужие, — сказала дама. — Этот — мой, самый ужасный, — уточнила она, поддав коленом мальчику с велосипедом, а мальчик в ответ пнул ее ногой.

— Сколько ему? — из вежливости спросила Лу.

— Не помню, — проворчала женщина. — Знаю только, что не дорос до школы, иначе, не сомневайтесь, я бы тут же его сбагрила.

Лу увидела, что на самом деле все дети были очень маленькими, не старше двух-трех лет.

Войдя вместе с ними в квартиру, она чуть не оглохла — такой стоял ор. Два крупных младенца, вцепившись в прутья кровати, визжали безостановочно.

— Заткнитесь, — с чувством сказала великанша. — Все будем кушать через пять минут.

Лу чуть не взвилась от боли, когда женщина приложила к ране ватку со спиртом.

— Так надо, — уверила она.

У Лу закружилась голова. Она опустилась на пол, покрытый линолеумом, черные точки замелькали в глазах.

Когда она очнулась, ее окружали дети.

— Я принесу вам кофе, — донесся из кухни лишенный какого-либо сочувствия крик.

— Я не пила такого кофе уже бог знает сколько времени, — проговорила Лу, сидя на полу и держа в руках горячую чашку.

— Будете обедать с нами, — объявила сердобольная женщина. — Помогите мне, так будет быстрее. Как вас зовут?

— Патрисия, — сказала Лу. — А вас?

— Айша, — ответила та, приветливо наклонив голову.

Через десять минут Айша наполнила жареной картошкой большую эмалированную миску, ничуть не беспокоясь о том, сколь опасна жарка в трехкомнатной квартире, где вертятся десять — пятнадцать ребятишек. Когда детки уселись на пол в комнате, которая служила и для игр, и для еды, и для всего на свете, она раздала каждому по тарелке с картошкой. То же самое она дала Лу, без всяких приборов. И младенцам, которые блаженно задвигали челюстями в своих кроватках-клетках.

Лу чувствовала себя точно такой же, как эта мелюзга, не достигшая трех лет, ей тоже нравилось есть картошку руками, ей было почти хорошо.

— Трудно, наверно, управляться с такой оравой, — сказала она, чтобы что-то сказать.

— Иногда хочется сделать из них котлету, — подтвердила Айша.

— Мир устроен неправильно, — на всякий случай сказала Лу, — у вас слишком много работы, а я безуспешно пытаюсь ее найти.

Через минуту они договорились. Лу будет получать триста франков в день. Приходить будет в девять утра, когда детей уже привели, а уходить в четыре, до того, как детей забирают домой.

— Понимаешь, — объяснила Айша, — они своих детей доверяют только мне.

Лу понимала другое: что об этой работе никто не узнает, что ее резюме и ее имя нужны Айше как прошлогодний снег и что начинать можно прямо сейчас.

— Иногда, — сказала Айша, — ты будешь оставаться с ними одна на три-четыре часа, дома или в парке.

— Хорошо, — ответила Лу. — Для меня важны только две вещи. Мне нужна зарплата каждый вечер. И еще, если кто-нибудь чем-то заинтересуется, соседи, например, то я здесь временно, просто подруга.

Айша не нуждалась в подробных объяснениях.

Лу провела с ней всю вторую половину дня. Был тихий час. Айша расстелила в ряд поролоновые матрасы, закрыла ставни. Вопрос о сне даже не обсуждался, Айша и сама спала целый час вместе с ребятней.

Лу уложили на большую кровать, рядом с Айшей, храпевшей почище любого матроса, в невероятно загроможденной спальне, где пахло мятой и жасмином. Она заснула как младенец.

Триста франков, поняла она вскоре, не так уж и много за то, чтобы возиться семь часов кряду с дюжиной пацанят, следить, кормить, подтирать и сюсюкать. Айша хорошо обращалась со всеми детьми, кроме своих собственных, — сколько их у нее было, четверо или пятеро, Лу так и не поняла. Им регулярно отвешивались подзатыльники, и они, кажется, воспринимали это как должное. Отвешивали подзатыльники и душили поцелуями, бранили на чем свет стоит и осыпали ласками.

"Обожаю малышей, — говорила Айша. — Они меня убивают, но все равно мне хочется, чтоб их было больше". Она не скрывала, что свободные часы посвящает трудам по увеличению их количества. Лу слушала ее и забавлялась. Айша рассказывала, рассказывала, болтала о себе и никогда не задавала никаких вопросов.