Александр Андрианов - Живая очередь

Банда распалась, а вместе с ней по крупицам рассыпалась вся жизнь. Теперь некого будет поздравить с праздником и пожелать счастливого дня рождения. Не с кем справить Новый год или просто поболтать по душам, поделиться наболевшим. Некого обнять и прижать к себе. Некого назвать другом, да хотя бы просто товарищем или знакомым. Все исчезло. Все стало чужим, серым и унылым. Распался даже не их союз, казавшийся таким прочным и нерушимым — распался весь мир! Заботливо оберегаемый мир, такой живой и такой красивый, где находилось место для всех. Этот мир никого не отторгал, в него не нужно было выписывать билетов и пропусков. Каждый мог войти в него и внести туда свою лепту. А где теперь тот маленький, уютный островок, в котором действовали свои правила и законы, где главной и единственной валютой являлось простое человеческое «спасибо»?

О, что это был за мир! Единственный в своем роде, а потому такой желанный и любимый! Но теперь он жестоко смят и раздавлен, похоронен под грудой формальных направлений и бюрократических процедур. Этому миру не нашлось места в современной поликлинике, должной стать заведением европейского уровня и примером для других. Все кончено, все действительно кончено, но как смириться с этим? Как жить дальше? С помощью каких средств бороться с безжалостной системой, чьи жернова без зазрения совести перемалывают человеческие судьбы и даже не ржавеют от выпитой крови? Как могут слабые руки, покрытые старческими морщинами, остановить ее шестеренки, не знающие ни жалости, ни сомнений… А может, смириться? Плюнуть на все и растереть ногой? Дмитрий Петрович пытался. Заставлял себя, приказывал забыть и не думать. Но как не думать о том, что было таким важным и значительным? Как вычеркнуть из памяти милые сердцу мгновения, являвшимися, быть может, самыми счастливыми во всей его жизни?

А если призадуматься, они и были самыми счастливыми! Ну не считать же большой радостью неудавшийся брак, столь необходимый в былые времена для продвижения по служебной лестнице. Или многочасовые партийные собрания, где прожженные ораторы ругали сегодня то, что была вчера, а завтра будут ругать то, что происходит сегодня? Или сына, который при первой же возможности укатил за границу и даже ни разу с тех пор не поздравил старика с днем рождения? По сути, только под конец своей жизни Дмитрий Петрович обрел настоящих друзей, мог не притворяться с ними и быть таким, какой он и есть на самом деле. А сейчас он снова один. Брошенный и никому не нужный в этом эгоистичном и бесчувственном мире….

Дмитрий Петрович пытался занять себя домашними делами, над которыми корпел до знакомства с Андреем. Он честно включал телевизор в положенное время и заставлял себя смотреть криминальную хронику, записывая фамилии нерадивых журналистов. Но вот что странно — скандальные репортажи больше не раздражали его. Они не вызывали вообще никаких чувств. Сегодня, переборов желание избавиться от макулатуры, пенсионер ради любопытства взглянул в рекламные буклеты, которые обещали ему и здоровье, и богатство, и электротехнику самой последней модели по сниженным ценам, и зарубежные круизы, и прочую дрянь. Поморщившись, Дмитрий Петрович выбросил все это в помойку. Вдаваться в детали было не просто не интересно, а даже как-то противно.

Привычный и расписанный по минутам график теперь вызывал лишь недоумение и заставлял задаваться вопросом, как же он раньше мог существовать в таком ритме и считать, что живет полноценной жизнью и даже получает от этого какое-то удовольствие? Как же он изменился за это время! Стал совсем другим человеком — с другим мировоззрением, с другими мыслями, с другим смыслом жизни… Тот, прежний Дмитрий Петрович, легко бы нашел себе занятие по душе и не страдал от одиночества, а вот нынешний задыхался среди унылых серых стен, среди размеренного, безумно скучного и абсолютно бесполезного времяпровождения.

Неожиданно захотелось выйти на улицу. Конечно, не ахти какое разнообразие, но все же лучше, чем сидеть дома. По иронии судьбы, первым человеком, которого Дмитрий Петрович встретил возле своего подъезда, оказался его старый знакомый — участковый Алексей Степанович.

— О! Сколько лет, сколько зим, — поприветствовал старика милиционер. — Ну и как вы?

— Да так, помаленьку. А у вас как дела?

— Тоже ничего. Идут. Сейчас значительно легче стало, и все благодаря вам!

— Мне? — удивился Дмитрий Петрович.

— Ну конечно! Вы ведь больше не строчите своих доносов! Слава Богу, опомнились! В нашем районе и так кляузников выше крыши, но вы среди них выделялись особым упорством.