Гэри Шмидт - Беда

– Эй! – крикнул Мак.

Все это заняло примерно полсекунды.

В следующие полсекунды Чэй обернулся и увидел, что делает Генри.

Чернуха прыгнула перед Чэем.

Санборн нагнулся к костру за другой горящей веткой.

И с криком, похожим на те, что когда-то разносились над Бухтой дикарей, Генри метнул свою ветку – завертевшуюся колесом – в Мака, который поднял руку в шрамах, чтобы прикрыться, но не успел, и ветка угодила ему в грудь и лицо, рассыпав вокруг дождь искр.

Он выронил разбитую бутылку.

Потом первый рыбак поднял руку, защищаясь от ветки Санборна.

Повел ружьем из стороны в сторону.

И спустил курок, зажмурив глаза от искр, которые разлетелись перед его лицом.

И отправил четырнадцать раскаленных добела дробинок вскользь по грудной клетке Генри, еще не успевшего опустить руку после броска.

Генри отбросило назад и вниз – сначала он подумал, что грохотом ружья, который еще звучал у него в ушах. Но ему показалось так только на мгновение. Все нервы в его правом боку вспыхнули пронзительной, раздирающей болью. Он хотел было крикнуть, но дробь и падение вышибли из него весь воздух, и он задохнулся, как будто ему придавили горло предплечьем.

Он отчаянно пытался глотнуть воздуха, чтобы снова наполнить им легкие, но его по-прежнему не хватало.

Вдруг над ним возникли Чэй с Санборном, и он увидел их широко раскрытые глаза. Это было почти смешно – с такими огромными глазами они смахивали на клоунов. Или на персонажей мультфильма.

– Кажется, меня ранили, – наконец выговорил Генри.

У Чэя снова появилась рубашка Франклина – он прижимал ее к боку Генри.

– Запачкаешь, – сказал Генри. Потом его вырвало. С каждым спазмом его тело как будто разрывалось на части.

Все это время стрелявший ошалело стоял на месте, и над дулом его ружья курился дымок.

– Я не хотел, – повторял он. – Не хотел ничего такого. Мы только думали его попугать. И все.

Между приступами жестокой боли Генри успел подумать, что им это отлично удалось.

Чэй взял руку Санборна и прижал к регбийке Франклина. Потом быстро встал, выбил из рук стрелявшего дробовик и схватил его за горло.

– Давай ключи! – заорал он. Лежа на земле, Генри удивился. Ему казалось, что Чэй просто не способен повысить голос до такого уровня.

– Что? – спросил тот.

– Ключи! – завопил Чэй. – Давай ключи от своей машины!

Генри смотрел на разыгрывающуюся перед ним драму, где вместо рампы был костер, а вместо декораций – невидимый черный Катадин. Все как будто происходило в замедленном темпе, а еще надо было настроить фокус – впрочем, потом он вспомнил, что, когда смотришь спектакль, фокус настраивать нечем. Он решил сморгнуть, но его веки опустились быстро, а обратно поднимались очень медленно. Он подумал, что если попробует моргнуть еще раз, то они не поднимутся вовсе и он пропустит представление. А он не хотел пропускать представление, потому что в нем как раз наступила та часть, когда второй злодей – Мак – подкрадывается сзади к первому положительному герою – Чэю, – который держит за горло первого злодея – того, что уронил ружье, – и пытается достать у него из кармана ключи. Откуда-то издалека Генри услышал, как второй положительный герой – Санборн, который сидел рядом с ним и, наверное, уже промочил насквозь всю рубашку Франклина, – выкрикнул что-то предостерегающее. Но он опоздал. Второй положительный герой всегда опаздывает, подумал Генри. Потому что второй злодей уже поднял упавшую бутылку и с размаху ударил по спине первого положительного героя, прочертив на ней столбик из новых, свежих ярко-красных полос.

Генри попробовал моргнуть еще раз и убедился, что его опасения были не напрасны: веки действительно не хотели подниматься. А когда он с ними справился, оказалось, что он кое-что пропустил. Чэй стоял рядом с ним на коленях, как-то неестественно вывернувшись. А оба злодея исчезли. Но Генри еще чувствовал в воздухе металлический запах выстрела. И хотя боль у него в боку стала острее, он решил, что тошнотворные схватки, прокатывающиеся по всей груди, гораздо хуже.

– Генри, – повторял Санборн. – Генри.

Генри повернул голову так, чтобы видеть Санборна. Это заняло некоторое время.

– Ему нужна помощь, – сказал Санборн. Генри почувствовал, как от его бока отняли регбийку Франклина. – Кровь сильно течет.

Чэй кивнул.

Почему они больше не обращаются ко мне? – подумал Генри. Он попытался встать и не понял: то ли Санборн держит его, не давая пошевелиться, то ли у него на груди лежит что-то тяжелое, вроде ободранного пикапа Чэя.