Виктор Галданов - Аптечное дело

— Я уже привык, что мне задают самые невероятные вопросы.

— Ты даже не спросил меня, кто это.

— Зачем? Я же читаю газеты.

— Ты знал и то, что он остановился в этой гостинице.

— Этого я не говорил. Но если и так, я не собирался падать в обморок от изумления. Здесь приятно останавливаться. Я сам частенько здесь останавливаюсь.

— И ты знал, что он курит сигары.

— Многие люди курят сигары. Я слышал, что среди новых русских это довольно распространенная привычка.

Капитан с трудом себя сдерживал.

— Ну и самое главное — ты знал, что Зиганшин мертв, еще до того, как я тебе об этом сказал.

— Об убийстве все же сказал мне ты, — заметил я. — Просто я знаю твою особую интонацию, когда ты собираешься сообщить об очередном убийстве с намерением послать меня на трое суток в СИЗО. Я так хорошо изучил ее за годы нашего знакомства!

Пришляк глубоко вздохнул:

— Ну а теперь слушай, что я думаю. А думаю, что ты уж очень много знаешь о происшедшем. Думаю, что ты опять угодил в историю…

— Скажи, друг Анатолий, этот диалог не напоминает тебе наши предыдущие разговоры в подобных же обстоятельствах? — поинтересовался я, выпустив колечко дыма в лицо капитану.

Тот нервно сглотнул:

— Да, черт возьми, напоминает. Но сейчас…

— Да, сейчас все иначе. Этот случай крупнее, значительнее. И на этот раз ты от меня, разумеется, не отстанешь. Человек убит, и не просто человек, но депутат, и, конечно, убийца ни кто иной, как я — вор-рецидивист, блатной авторитет по кличке Зуб. Все же кругом знают, что у меня эксклюзивная лицензия на отстрел депутатов…

— Ты только острить умеешь!

— Когда тебе задают дурацкие вопросы — это единственный способ от них отвязаться. Итак, Зиганшина кто-то убил, но зачем искать этого «кто-то», если козел отпушения оказался под рукой, почему же не объявить на весь белый свет, что дело раскрыто, не успев начаться?

— Когда стало известно об убийстве, я начал проверку всех постояльцев. Твоя дверь — рядом с дверью в его номер. Факт немаловажный!!

Глубоко затянувшись дымом, я с сожалением посмотрел на капитана. Потом поискал глазами стул и присел на ближайший.

— Анатолий, признаюсь, что я — полный дурак. Я и впрямь давно задумал убить Зиганшина на почве личной неприязни к его носу. Узнал, что он остановился в этой гостинице, узнал в каком именно номере, и заказал себе номер как можно ближе, чтобы после убийства с комфортом выспаться. У меня, конечно, не хватило сообразительности подняться к нему на лифте, сделать свое дело и убраться восвояси. Видимо, из уважения к тебе. Мне очень захотелось облегчить твою работу.

— Где ты был прошлой ночью?

— Я ужинал с одной девчушкой и рассматривал коллекцию ее гравюр. Вернулся примерно в то время, что назвал администратор. Я опять же был настолько глуп, что не позаботился об алиби. Потом расшиб Зиганшину голову вернулся к себе в номер и лег в постель, дожидаясь твоего появления. Я же знал, что ты меня легко найдешь. Чтобы не создавать тебе лишней работы, я даже зарегистрировался под своим собственным именем, хотя с поддельными паспортами у меня проблем никогда не было. Да, Толик, такой уж я по жизни болван! Вяжите братцы, такому кретину прямая дорожка в Кресты.

Пришляк хмуро взглянул на меня, он не сомневался — что-то здесь нечисто. Но что именно? В том-то и беда, что он никогда не мог понять, что именно было не так, его лишь мучило мрачное предчувствие, что, как и прежде, он окажется в круговерти непредсказуемых событий. Настроение Пришляка от этого не улучшилось.

— Нет, ты, пожалуй, даже слишком умен, — подозрительно сказал он. — Хочешь мне дважды продать один тот же товар.

— Я просто пытаюсь объяснить тебе, как именно будут звучать твои слова в суде.

Следователь провел рукой по волосам.

— Но ты хоть что-нибудь знаешь об этом убийстве? — спросил он почти умоляюще.

— Наконец-то, старик, ты ведешь себя разумно. Так и быть, открою тебе секрет. Я знал, что Зиганшин остановился здесь, более того, мне необходимо с ним переговорить. Правда, это было, так сказать, дополнительным делом к тем, из-за которых я и приехал сюда.

Пришляк дернулся, как будто в него вонзили иглу, в глазах его вспыхнули огоньки.

— Да ты просто дурачишь меня, — заорал он. — Опять ты подсовываешь мне старые байки!

— Слушай, прими седуксен, — посоветовал я. — У тебя, наверное, язва. Я хочу указать тебе верный след. Да, я пришел сюда, чтобы поговорить с Зиганшиным — но и только. Я не делал из этого никакого секрета. А тебе тогда и вообще ни до него, ни до меня дела не было. Так что тот, кто захотел отправить Зиганшина в лучший мир, сделал это совершенно беспрепятственно. Я же обдумал и предусмотрел все варианты, кроме убийства. Возможно, я и заслужил тюрягу, но лишь по приговору собственной совести. — Лицо мое оставалось серьезным. — Убить же Зиганшина было чрезвычайно легко. Вероятно, убийца пришел в гостиницу вместе с ним. Но поднялись они разными лифтами. В вестибюле, под тем или иным предлогом, он задерживается на несколько минут, потом поднимается, заходит в номер, болтает, ждет, пока Зиганшин зайдет в ванную, и убивает его. Затем он дожидается меня, убеждается, что я остаюсь на ночь, звонит дежурному и от имени Зиганшина просит разбудить утром. Все считают, что Зиганшин жив, а когда милиция узнает утром, что он убит, а я поблизости — вывод напрашивается сам собой. Идея просто замечательная! Убийца предугадал ход твоих мыслей, Анатолий!