Виктор Галданов - Аптечное дело

И я вновь подумал о Ларисе. У нее была внешность вагнеровских героинь. Несомненно одно — именно она под именем Ирины Лисянской пришла в контору к Барсукову… Ее отец, вероятно, умел извлекать выгоду из соблазнительных форм своей дочери. Она же без стеснения пользовалась ими. Я испытал это на собственном опыте. Я увидел ее перед собой как живую — ее полные чувственные губы, ее безукоризненную фигуру. Воспоминания, однако, не помогли моей работе.

Я закурил очередную сигарету и взял последнюю пачку листков — историю человека, наиболее загадочного из всех — Симеона Валерьяновича Зиганшина.

Явился на свет в одном из самых престижных родильных домов Питера. Родился, что называется, в рубашке. Закрытая школа. МГИМО. Закончил учебу с весьма посредственными результатами, так как был слишком занят повышением своего алкогольного и сексуального образования. Отец устраивает его на службу в Минздрав. Симеон проработал там весь испытательный срок — шесть лет, побывав в различных отделах и познакомившись со всеми отраслями деятельности. Повзрослев, он приобрел повышенное чувство ответственности за исполняемое дело. Стал членом Промышленно-инвестиционной палаты. По характеру Зиганшин был человеком вроде бы честным и незлобным, но скучным. Играл в теннис в элитарном клубе, выступал в поддержку любого хорошего начинания, ему всегда можно было поручить сказать небольшую, ни к чему не обязывающую речь на каком-нибудь торжественном заседании.

Объездил с делегациями весь белый свет, но так и не поумнел. Его политическая деятельность ограничилась участием в выборах в Госдуму. Он выиграл с небольшим преимуществом, но с тех пор решил, что занятия политикой — дело слишком обременительное. Я сам говорил с Зиганшиным и поэтому верил досье. По-видимому, руководство Комиссией по контролю здравоохранения — высшая ступенька его карьеры.

Вот и все. Ни малейшего намека на рискованные предприятия, коррупцию, политические амбиции, участие в делах транснациональных корпораций… Честен, незлобив, но скучен, скучен…

Пожалуй, из всех прочитанных досье история Зиганшина была самой скучной, но и самой неопровержимой. А это все ставило с ног на голову.

Я откинулся назад, пуская колечки голубого дыма в потолок. Вновь и вновь я собирал воедино все кусочки, учитывая все известные и запомнившиеся факты, оценивая их заново и анализируя их, как на контрольной по математике. Но уравнения не поддавались решению.

Наконец я поднялся, положил лед в стакан, зажег новую сигарету и стал ходить по комнате, расхаживая вдоль одной и той же кромки ковра. Однако сколько ни думал, все было тщетно. Самому себе я казался похожим на того древнего философа, который пытался определить природу Вселенной, не имея в распоряжении иных инструментов, кроме собственной логики. Тем не менее один фактор, который мог помочь разгадке, имелся. Если я сейчас не воспользуюсь им, то потом уже винить будет некого. Мне и раньше приходилось бывать в подобных ситуациях. Казалось, размышления превратились в сумасшедший маятник, который можно было остановить лишь физическим усилием. Итак, с размышлениями покончено. Я знал то, что знал, я рассмотрел все аргументы, проанализировал все «если» и «но». Больше я к ним не вернусь.

Этот сырой материал сам по себе содержал все решения и все ответы. Все противоречия, дыры, не сходящиеся концы — все это сольется воедино и само себя объяснит, когда материал застынет в форме. Теперь же необходимо было действовать. У меня еще оставалось время до встречи с Ларисой. Я надел галстук, кобуру с пистолетом, пиджак и, покинув комнату, прошел по коридору и постучал в комнату номер 1013.

Зиганшин был в рубашке и расстегнутом жилете, 0н сразу узнал меня, но сделать ничего не мог. Я вошел и закрыл за собой дверь раньше, чем он принял решение.

— Симеон, вы, вероятно, подумаете, что у меня плохие манеры, но, честное слово, я всегда заранее назначаю встречи, просто сейчас, к сожалению, для соблюдения подобных условностей у меня не было времени.

— Вы слишком далеко заходите! — зашипел Зиганшин. — Я же сказал, что приму вас и вашу э-э-э… девушку, когда вернусь в Москву. Мне не нравится, что вы гоняетесь за мной по всей стране. Даже если я нахожусь в отеле, мой номер — моя крепость…

— Есть и другая поговорка: плетью обуха не перешибешь.

Я решительно прошел в номер и уселся в самое удобное кресло. Зиганшин проследовал за мной и встал руки в боки, раздуваясь как индюк.