Виктор Галданов - Банка для пауков

В преступном мире существовала своя иерархия и свое понятие о демократии. Причем гораздо более жесткое, чем в свободном мире.

В тайне Булгахтер давно вынашивал планы возвышения, выжидая подходящего момента. Он знал, что этот момент пришел, так же как знала это и его жена. Если он захватит власть до выхода из тюрьмы Мурадяна, то сможет контролировать весь город. Но для этого он должен подчинить себе Фраэрмана, или уничтожить его до того, как появится Мурадян. Можно было быть почти уверенным, что еще одно влиятельное лицо в группировке — Мирза — останется в этом конфликте как всегда нейтральным. Он слишком богат и влиятелен, слишком занят своими рынками, чтобы обращзать внимание на мышиную возню где-то там, в параллельной группировке. Время для выступления было было наиболее подходящим. Пока отдельные ветви семьи Марагулия остались без руководства, надо было решительно действовать.

Как бы читая его мысли, Эсмира сказала:

— Если ты хочешь что-нибудь сделать, перестань мечтать. И перестань думать, давай действуй.

— А ты перестань болтать, — неопределенно сказал Булгахтер.

В душе он был согласен с ней, хватит размышлять, пришло время играть, импровизировать и действовать. Хотя следовало внимательно обдумывать свои действия. Он должен действовать так, чтобы Фраэрман не узнал ничего до тех пор, пока не будет слишком поздно.

Моисей Фраэрман ясно представлял всю сложность сложившейся ситуации, когда покидал кладбище в своем семиметровом черном «таункаре» с темными тонированными стеклами и хвостом с крылышками, приделанном на багажнике. Он думал обо всем, происходящем вокруг империи Марагулии, возвращаясь домой.

Его жена, Софа, сидела рядом с ним. Глядя в окно на сиденье напротив устроился его телохранитель, Зураб Шенгели.

На переднем сиденье сидел один из зятьев Фраэрмана, Сандро Гаркави, молодой человек, создавший себе репутацию человека, хорошо владеющего оружием, которое постоянно носил под курткой. Один Бог ведал, что Леночка нашла в этом чудовище, в этом головорезе. Но он ей нравился. И его сватом выступил сам Вано. И все равно Мося бы не поддался на давление, если бы Софа не намекнула ему прозрачно, что девочка-то уже на третьем месяце… К сожалению, родить она так и не сумела.

Рядом с ним за рулем сидел Гурам Пацация, один из наиболее доверенных людей Фраэрманов. Впервые за двенадцать лет Моисей Лазаревич ехал с такой большой охраной.

Уверенный в своих способностях справиться с ситуацией. он был готов к любым действиям со стороны любого из взбунтовавшихся паханов. Впрочем, если он ошибается и никто не замышляет захвата власти, он приготовился ждать выхода из тюрьмы своего старого друга Мурадика, чтобы разделить с ним власть.

И хотя давно уже подмывало его бросить всю эту суету и уехать куда-нибудь на Запад, пожить под пальмами, он и сам часто об этом говорит, Моисей Фраэрман знал, что он слишком уж сросся с этой страной и с этим миром, чтобы так вот запросто расстаться с ними. Даже живя во Франции, в Швейцарии, не говоря уж об Израиле или Австралии, он для всех навсегда останется «русским маффиозо». Его там никогда не пригласят на правительственный прием, не вручат хотя бы самого завалященького орденка. Там люди не станут затаив дыхание слушать его песни или речи, он не сможет просто общаться со сталеварами и шахтерами в окружении дирекции, готовой с него пылинки сдувать, одним словом, за границей он мигом превратится в обычного «нового русского», удравшего из родной страны с наворованными миллионами. И живущие по соседству доны, сэры и синьоры никогда не позволят ни себе ни своим детям подать ему руку, а тем более принять в свой гольф-клуб. И что ему останется тогда? Ужинать в кабаках, играть в казино и петь в баре под караоке? Нет, от такой жизни недолго начать играть в русскую рулетку.

В конце концов, может быть, именно такой человек как он, умный, таланливый, грамотный, широкоэрудированный должен руководить этим конгломератом преступности, чтобы придать ему человеческие черты. Да и вообще, положа руку на сердце, он находится гораздо ближе к президентскому креслу, чем находился покойный Вано, когда собрался в политику.

Нет, он не откажется от той власти, которая буквально идет к нему в руки. Мурадику по выходу из тюрьмы придется удовольствоваться вторыми ролями, расплачиваясь за то, что оставил своим заместителем такого ненадежного человека, полностью подпавшего под влияние своей жены-бандерши. А кто еще по своему интеллекту и широте связей способен составить ему конкуренцию в этом городе?