Виктор Галданов - Банка для пауков

А кроме ГКО деньги направлялись еще и за рубеж, еще и играли на бирже, еще и пошли на проплату форвардных контрактов… Словом, когда грянуло 17 августа 1998 года, в бюджете группировки Тиграна Мурадяна, составной частью входившей в группирорвку Вано, образовалась зияющая дыра размером в 20 миллионов долларов. И заткнуть ее было нечем, разве что где-нибудь отыскался бы дядюшка-миллиардер, который оставил бы Рантику наследство такого размера. Однако все армянские родственники Рантика пасли коров в Карабахе, а зарубежные занимались сапожным ремеслом кто в Бейруте, кто в Чикаго и звезд с неба не хватали.

Ни Тигран, ни Вано, ни кто-либо другой из главарей группировки не принял бы в расчет его оправданий, что никто не мог ожидать от родного государства такого циничного коварства и подлости. Именно этого-то и следовало ожидать от любого правительства, памятуя сталинско-хрущевско-павловские денежные реформы, гайдаровскую шокотерапию и чубайсовские урезания нулей. В стране воров и министры воры, от них следовало ожидать любой пакости и потому держать деньги в золоте, валюте, недвижимости, земле… Рантик мог ожидать над собой справедливого суда братвы. Но суд этот был бы кратким, а приговор — строгим, решительным и необратимым.

От этого приговора он не смог бы даже удрать за рубеж, потому что у Тиграна действительно имелись хорошие друзья и очень влиятельные родственники и в Америке, и во Франции, и в Ливане, и в Израиле. И опального своего «булгахтера» он отыскал бы в два счета.

— Послушай, но ты же умный мужик! — воскликнула Эсмира со смешком. — Ты же всегда что-нибудь придумываешь. Твоя голова вечно занята какими-то планами, прожектами, махинациями… Надо придумать что-то такое, чтобы все про эти баксы забыли.

— Да? Забыли? — кисло промямлил Рантик. — Про двадцать ми…

— Да именно про двадцать миллионов! Убей Клинтона, взорви Кремль, затопи метро! У тебя есть еще достаточно бабок, чтобы запустить ракету на Луну, значит на них можно что-то сделать.

— Ну, уж ты скажешь — ракету…

Однако ракету не ракету, а миллиончиков-то десять еще имеется. И конечно, казна ежедневно пополняется. Свои деньги приносят девочки, игральные автоматы, казино, ресторанчики. Не так много как хотелось бы, но приносят. Плохо другое. У него нет армии. У него нет надежных, исполнительных ребятишек с автоматами, которые, не раздумывая, уложили бы каждого на кого он укажет. Охрана не в счет, они только и способны затирать следы их редких семейных развлечений. А нанимать боевиков с улицы еще более опасно — тогда уж точно Мурадик, у которого кругом глаза и уши, поймет, что его старый Булгахтер готовит ему бомбу замедленного действия.

— Я хорошо понимаю, что что-то делать надо, — пробормотал Рантик. — Вопрос лишь в том, что. И как. И когда. Против человека, подобного Мурадику или Мирзе, первое ошибочное действие будет и последним. Между прочим, на той неделе готовится сходка.

— Где?

— Наверное у Моси. Или у Тиграна. Знаю, что хотят даже уговорить тюремное начальство выпустить Мурадика на денек. Надо готовить залог, думаю, миллиона хватит.

— Но он не сможет за это время пронюхать, что ты влетел на эти двадцать…

— Что мы влетели на эти двадцать! — поправил супругу Рантик. — Нет, не сможет. Там надо недели две с аудитором разбираться, чтобы что-то понять. Но вот потом… Потом всем станет ясно, что его капитально обули.

— А что за вопрос будет на сходке?

— Не знаю. Может быть, будут назначать «смотрящего»? Или решать, что делать с имуществом Вано.

— Ты хочешь сказать, что его могут отобрать? — изумилась Эсмира.

— Извини, а что ты думаешь? Что мы все работали в поте лица, рискуя жизнью столько лет, чтобы какой-то молокосос, бабник и наркоман, проматывал со своими шалавами общаковые деньги?

— Думаешь, сын Вано — наркоман?

— Уверен, для этого достаточно посмотреть в его зрачки. Поверь мне, когда Мурадик этими делами лет десять назад начал заниматься и налаживать связи, я на эту публику порядком насмотрелся.

— Что решит сходка и что произойдет в действительности — далеко не одно и то же, — веско обронила Эсмира.

Такие «сходки» — собрания главарей группировок, так называемых «старших» — были нечасты. Предпринимались они главным образом для того, чтобы короновать какого-либо уважаемого вора и тем самым его поощрить, и одновременно привязать его с его бригадой к себе. Порою сходки собирались для того, чтобы предотвратить или завершить войну, которая так часто возникает на почве дележа лакомых кусочков. Именно для того, чтобы не допустить смертоубийства и беспредела из числа каких-нибудь старых заслуженных «законников» (или отставных бандитов) в городе назначается «смотрящий». В его функции входит следить за порядком, быть третейским судьей во время возникающих споров, контролировать пополнение воровской казны-общака. Последний смотрящий в городе был найден лет десять тому назад в собственной квартире с петлей на шее. После этого его функции как-то автоматически перешли к Вано Марагулия, и никто так и не удосужился поинтересоваться, а собственно на каком основании. А кто удосужился, тот уж больше ничего не удосуживался.