Виктор Галданов - Банка для пауков

— Что скажете Пал Сергеич? — спросил мэр, энергично входя в свой кабинет и бросаясь в свое необъятное кресло, лишь одно и способное принять его раздобревшую за десять последних лет фигуру. — Позор ведь. На всю страну, на весь мир… Что люди нам на это скажут?

— Смотря какие люди, — усмехнулся генерал. — У нас ведь в народе с давних пор есть поговорка «поделом вору и мука». Нет, поймите меня правильно, убийц я не поддерживаю и не поощряю. Но по большому счету, в каждом лесу должен быть свой санитар. Так что убийца и выступил в роли своего рода санитара.

— Может быть, вам и искать-то его не охота по большому счету? — испытующе глядя на него, осведомился Егор Абрамыч.

— Мы ищем его денно и нощно, — голос генерала напрягся, он почувствовал, что его провоцируют. — У нас есть определенные версии, которые мы отрабатываем. И будет отрабатывать каждую, пока они не отпадут.

— Какая из них наиболее вероятная?

— Наркотики. Чеченский след. В ночь, когда произошло убийство, сын Марагулия, Тенгиз, встречал транспорт с огромной партией наркотика «метадон». Там была чуть ли не тонна. Оперативниками была получена эта информация, когда фура с наркотиками уже разгружалась. Никто из руководства не был поставлен об этом в известность, и начальником отдела было принято решение брать преступников немедленно. Однако операция не была тщательно продумана, и потому преступникам, сыну Вано и его дружку удалось уйти. Чеченец был убит, второй тяжело ранен.

— Когда это произошло?

— Одиннадцатого, примерно в половине двенадцатого дня.

— Проснитесь, генерал, — мэр стукнул кулаком по столу, — Вано был убит в ночь с десятое на одиннадцатое! Я не знаю, чем там занимался его сынок, хотя думаю, что он не из тех кто занимается такими делами, он не стал бы подставлять отца, которого он боготворил, но вы идете в совершенно неправильном направлении. Если бы эта история со стрельбой случилась в десять вечера, а в половине второго ночи Вано замочили, тут хронологически все верно и чисто по-бандитски оправдано: ты нас подставил, не обеспечил безопасность сделки, и мы тебя за это мочим. Но тут же все было сделано совершенно наоборот. Тогда уж логичнее предположить, что грузины отомстили чеченцам за это убийство.

— Вам, наверное, виднее, кто кого «замочил» и за что, — нейтральным голосом заявил Патрушев, — но у нас есть своя оперативная информация, и мы ее проверяем. Да и у бандитов, наверно, есть свои следователи. Так что особенно долго ждать не придется. Как начнутся первые отстрелы, можете считать, что мы вышли на след убийцы.

— Послушайте, генерал, — Егор Абрамыч старался, чтобы его голос звучал как можно более нейтрально, чтобы генерал не дай Бог не заподозрил, что он и в самом деле чего-то такого опасается. — А что вы думаете обо всех этих слухах — про «черный эскадрон» и всякое такое вокруг него…

— Вы имеете в виду секретный диверсионный отряд? — переспросил генерал более для того, чтобы выиграть время.

— Да, тот самый, которому якобы поручено произвести отстрел мафиозных лидеров?

У Патрушева так и зачесался язык выложить ему: «Да если бы он, отряд этот, существовал, тебя бы, дорогой ты наш голова, отец-благодетель-хозяйственник, отстрелили бы первого!» Однако вместо этого он затарабанил пальцами по столу, потом почесал щеку, потом внимательно и испытующе посмотрел на своего собеседника и ответил:

— Отряд такой действительно существует. Только он не так называется. У него есть свое кодовое цифровое обозначение, как у каждой воинской части. В общем-то, это и есть воинская часть в миниатюре, со своим полигоном, казармами, знаменем, генералом и рядовыми. Это последняя оставшаяся из воинских частей бывших войск НКВД-ОГПУ-МГБ. Однако ни кто ею командует, ни где она расположена, ни направлений ее деятельности нам не известно.

— И очень напрасно, — заметил мэр. — И это кажется мне весьма странным. У нас, в столице существует некое, совершенно непонятное воинское подразделение, которое чем-то таким непонятным занимается, а мы о нем ничего не знаем, не ведаем… Вы поинтересуйтесь, Пал Сергеич. У вас же, наверное, везде есть своя агентура, а не только в тюрьмах. Кто руководит, кто спускает приказы на устранение, персоналии, громкие дела… Кто знает, может быть мы с вами у них в плане на апрель значимся?

И мэр с начальником милиции недобро усмехнулись.

У Мурадяна имелась тоже своего рода мини-империя, справиться с которой было непросто, на тех направлениях, где работал он, отстреливали запросто. С армянской братвой мог справиться только такой крутой и бескомпромиссный тип как Мурадик, который недовольных пристреливал, не вынимая руки из кармана, сквозь кожаную куртку. Поэтому когда его дела на время отсидки принял на себя толстомясый аморфный Рантик, тем более скомпрометировавший себя скандальным браком, все решили, что дело кончится крахом. Однако он неожиданно оказался более крутым и оборотистым бизнесменом, чем можно было предположить и именем своего невидимого из тюрьмы шефа наводил порядок железной рукой. Внешне же Булгахтер оставался таким же вялым и жирным дядькой с рыбьим взглядом и пухлыми слюнявыми губами, и Фраэрман никогда не любил его и не доверял. Он был чересчур уж скользким типом и по-настоящему был близок только рядом со своей бесценной половиной.