Виктор Галданов - Банка для пауков

От этой мысли и от осознания того, что и он в любой момент может оказаться на мушке у киллера, Мося Фраэрман поежился и втянул голову в воротник. Хотя что он, лично он, Мося, плохого в своей жизни и кому сделал? Разве он кого-нибудь когда-нибудь заказал? Разве торговал наркотой или растлевал молодежь? Впрочем, если и растлевал, то совершеннолетних и с их полного на то согласия. Некоторые просто мечтали прыгнуть к нему в постель, лишь бы подпустил их на телеконкурс, где он был ведущим. Ну да, есть у него фирмы и магазины, но за это сейчас не убивают. Ну да, знается он с блатными, а кто сейчас не знается? Вся страна под крышей…

Началось отпевание. Печально было то, что не приехал католикос-патриарх, но пришел худенький грузинский попик из церковушки что возле их постпредства, и они с митрополитом (патриарх тоже сказался больным) весьма дружно отслужили панихиду. Хотя всем было известно, что покойник при жизни своей бурной ни в сон ни в чох не веровал, если и бывал в церквах, то лишь чтобы покрасоваться перед телекамерами возле патриарха, который при слухе о том, что Вано готов подарить матери-церкви еще одного упитанного златого тельца живо прощался со всеми своими болезнями и бежал его благословлять.

Впрочем, с Богом у Вано были взаимоотношения примерно такие же, как с начальником городской милиции — почтительно-предупредительные. Желая подстраховаться на случай того, что «там все же что-то есть» Вано не снимал золотого массивного креста, висевшего на цепи старинной работы, увешал всю свою резиденцию иконами, даже в сауне, хотя упорно путал какой же рукой надо креститься, поскольку правой привык держать либо рюмку, либо свечку.

В этом отношении Моисей Фраэрман был гораздо более последовательным. Как только еврейства перестали стесняться, он тут же начал ходить в синагогу и даже выучил несколько слов на иврите, организовал конгресс еврейской культуры и был инициатором грандиозного проекта постройки Храма всех народов. В этом величественном проекте стоимостью в пять миллиардов долларов должно было быть пять приделов, каждый из которых должен был быть изукрашен в соответствии с требованиями каждой из великих мировых религий, и в каждом из приделов в дни великих празднеств должны были одновременно служить свои службы раввин, кюре, мулла, поп и лама… Не проект, а сказка! Уже и архитектурное решение было готово, и придворный скульптор мэрии великий Самвел Ассатиани сотворил грандиозный макет бронзовой скульптуры Творца, и деньги на нулевой цикл были спущены из бюджета, и «Манхэттен-Бэнк» готовил ссуду под залог Красной площади. И Егорушка Дубовицкий уже мысленно клал себе в карман свой перспективный миллиард, на который хотел купить себе остров в Эгейском море. И тут заупрямились попы! Они, видишь ли, посчитали для себя неуместным одновременно служить службы своим богам, который на самом-то деле по большому счету един. Поистине, почем опиум для народа?

В полдень гроб погрузили на катафалк и процессия направилась на кладбище. Похороны Вано Марагулия вылились в пышное празднество, одно из самых заметных в истории города.

Венки из живых цветов несли по центру города на протяжении двух километров. Потом их перегрузили и доставили на кладбище на одиннадцати похоронных фургонах. Лимузины и «Икарусы», везшие участников похорон, растянулись на добрый десяток городских кварталов. Со всех краев понаехали «законники» и «авторитеты», своих делегатов прислали екатеринбургцы, тамбовцы, питерцы; солнцевские выставили делегатов аж от тринадцати бригад. На кладбище, расположенном в центре города, где хоронили героев страны, маршалов и писателей (где в глубине души надеялся быть похороненным и сам Мося), стояло плотное кольцо оцепления, конная милиция и патрули, было море венков и цветов, казалось вся белокаменная собралась для того, чтобы проводить одного из самых непутевых своих сыновей. Тут были венки от Думы, мэрии, было множество артистов, писателей, политиков, государственных деятелей.

— Беомать! — увидев эту грандиозную процессию протянул в изумлении лейтенант Иващенко. — Надо ж, блин! Гагарина, наверно так не хоронили.

— Хоронили, Леш, — подхватил куривший рядом с ним его коллега из Тамбова лейтенант Вася Кленов. — Именно так его и хоронили. Долетался.

— Все правильно, — подтвердил, стоявший неподалеку насупив брови, начальник опергруппы майор Игорь Манилов. — Страна должна знать своих героев. В своем роде Вано Марагулия был уникальной личностью. Это был просто настоящий Сталин криминального мира. Под его неусыпным оком преступность в Москве еще удавалось сдерживать в каких-то рамках. Что будет теперь, после него — я об этом боюсь даже подумать. Ну, так, ребята, рассредоточились и пасем наших авторитетов, снимаем, кто, с кем, о чем. В семь оперативка.