Александр Новгородцев - Анимация от Алекса до Я, или Всё включено

Последним кого я представил, оказался секретный боец из анимационной команды, трёхкратный чемпион Стамбула, взглядом раскалывающий кокосы, а пальцами алмазы, производящий автомобильные рессоры вручную, дробящий камни в пыль, последний представитель расы атлантов — мистер…

И на сцене появился одетый в детский памперс, имитирующий повязку суммоиста, могучий воин

–..мииистеррр… Джжжооо-лик!

Варварски завывая, тот прокрутил колесо перед остальными кандидатами, показал части из них угрожающие жесты, наподобие перерезания горла и отрыва головы, затем под заготовленную музыку станцевал хаку — ритуальный танец новозеландских регбистов, высовывая язык и выпучивая глаза. Затем получил запланированный шутливый пендаль от ведущего, театрально расплакался и скрылся в гримёрке.

Произвели жеребьёвку, во время которой Рома озирался в поисках столика с призами и допытывался у Машки, где мы всё таки их прячем.

Открывать вечер схваток выпало Стасу и албанскому мяснику. Остальные кандидаты заняли зарезервированные для них места в первом ряду.

Началось. Бойцы, стиснув клешнями кисти противника, неподвижно замерли. О диком напряжении свидетельствовали вздувшиеся вены, рвущиеся из-под кожи, жилы пересекающие лбы. Побагровевшие лица выдавали намерение не отступать и не сдаваться. Публика до начала схватки оживлённо принимавшая ставки, затаила дыхание. Даже Маша оставила запас слив в покое.

Миновало где-то около минуты. Мне ещё пришлось отгонять Русула Эльдаровича, норовившего помочь своему вася-спортсмену, навалившись своим немалым тренерским авторитетом и животом на сцепленные руки. И вот в этой напряжённой тишине, прерываемой шумным дыханием тренера, прозвучал отчётливый треск, и Стас переменился в побелевшем лице.

Поразительно сколько в этот момент оказывается рядом людей с медицинским образованием. Кто-то получил его из телевизионных сериалов, у кого-то бабушка работала фельдшером и передала все свои секреты внуку-слесарю, а большинство, судя по утверждениям, сто раз такое видели, и половина из них получила медали и грамоты за оказание медицинской помощи на месте. А кое-кто из числа выпивших возрастных дамочек, скинувших алкоголем груз прожитых лет, просто полз на сцену, чтобы пощупать силача-албанца. Диагнозы высказываются противоречивые, и нередко в ходе жаркого консилиума у самих дискутирующих появляются различные телесные травмы лёгкой степени тяжести. Не обращая уже внимания на самого потерпевшего, которому вовсе не нравятся прогнозы по присваиваемой степени инвалидности и по количеству отведённых для короткой жизни лет, спорящие академики крайне непочтенно плюются, вцепляются друг другу в одежду, ерошат волосы и демонстрируют прочие приёмы недовольной интеллигенции.

Из бара доставили лёд, обложили руку. И непривычно для России быстро подоспела турецкая скорая, вызванная нерастерявшимся Мустафой. Рома, до сих пор не нашедший признаков призового фонда, порывался продолжить шоу: «Ёксель-моксель, ну руку сломали. Да у меня раз в две недели, когда катера на берег вытаскиваем — связки рвутся, и ничего, ёж нетрож».

Но на дальнейшие жертвы я пойти не мог, принёс тысячу извинений, объявил окончание шоу по техническим причинам, и открыли дискотеку в этот вечер пораньше.

Несколько дней я выслушивал подколы от туристов с предложениями провести чемпионат по кикбоксингу и боям без правил.

— Да ладно вам. Кто знал, что так получится, — оправдывался я.

У спортсмена треснула плечевая кость, не очень характерная для данного единоборства травма, и в этом моменте был только один плюс. Русул Эльдарович и его команда, с порывами втащить, ушатать и вгреть кому-нибудь, поутихли, и их дальнейший отдых прошёл мирно, без эксцессов. Ну и я угомонился в поисках альтернативы стандартным программам. Тем более что Боб обещал скоро выздороветь.

В наступивший выходной с Яной, Иринкой и её парнем съездили в аквапарк близ Анталии. Отлично провели время, едва не потерявшись на огромной территории из 18 мегагорок, скопления бассейнов, ресторанчиков, баров и других аттракционов. Одна из горок называлась «камикадзе» и была удостоена моего самого пристального внимания.

Полая, почти отвесная труба, берущая начала на утёсе, к которому вёл подъём из двухсот ступеней. С высоты труба низвергалась, казалось, к самому Аиду в подземное царство. После 10 секунд скоростного скольжения в потоке воды в условиях никакой видимости тебя выплёвывало на свет божий, как из чрева инопланетного верблюда вместе с водой, и ещё метров 30 тело плюхало по водной глади, как камушек-блинчик, запущенный мальчишкой в речку. За безопасностью следили ребята в униформе, регулируя поток желающих смыть себя, но иногда они подшучивали над скатывающимися гостями. Так меня, выходящего из воды, пошатнула какая-то тучная Клушильда, набрав недурственный инерционный разгон. Приняв меня за посланника небес или за рыцаря, собиравшегося объявить её дамой своего сердца, повисла всей нешуточной массой на мне. Конфуз усугубился фактом потери лифчика, и Яна ещё долго вспоминала мои попытки избавиться от топлесс-пышки.