Виктор Галданов - Разберёмся по‑семейному

— Понимаю. Кстати, не случалось ли, чтобы им пользовались другие?

— Никогда, — твердо сказала она. — О Господи, неужели наше «Чудовище» еще живо? Я была уверена, что эта машина давно уже на свалке.

— Сейчас она принадлежит одному коллекционеру. Помимо всего прочего, нам бы хотелось найти его. — Он снова отпил джина, прислушиваясь, как позвякивают кубики льда о стенки стакана. — Позвольте задать вам один вопрос. Не сохранилась ли у вас в памяти дата — двадцать шестое апреля 1966 года?

Она задумчиво посмотрела на него.

— Почему я должна была запомнить этот день?

— Вы правы. — Барский заметил, что сержант втянул девушку в разговор, и по выражению ее лица можно было предположить, что ему удалось закрепиться на плацдарме. — Вряд ли после стольких лет вы могли запомнить, где был автомобиль в какой‑то определенный день.

— Я еще могу вспомнить, где была я, но автомобиль… Дайте‑ка мне подумать… — Она достала сигарету из элегантного портсигара, и Барский зажег спичку. — Мне кажется, я кое‑что могу вспомнить. Я собиралась в больницу. Это было накануне рождения Насти. В Клину, где мы тогда жили, было очень жарко, и мы собирались перебраться в другое место, где у нас был домик. Машину муж тогда забрал, она была нужна ему по работе, и он умчался на какое‑то сверхсрочное заседание. А наш шофер, должен был, не дожидаясь его, взять автомобиль, о котором мы говорим, и приехать за мной.

— Следовательно, в тот день автомобиль как бы ушел из‑под вашего контроля. А как называлось это место?

— Он должен был съездить в Каширу.

— Сходится, — сказал Барский. Он помнил, что четверо, участвовавшие в нападении на бронированный автомобиль, были убиты именно по дороге в Каширу. — Как бы мне найти этого шофера?

— Его звали Амир, и вы вряд ли найдете его. Он мертв. Он позвонил мне тогда и сказал, что не сможет приехать… что его брат и еще трое его друзей попали в какую‑то историю. Я так разволновалась, что начала рожать. Так на свет появилась Настенька. Это было…

— Двадцать шестого апреля 1966 года. Благодарю вас, Елена Федоровна. Скажите, ваш шофер с тех пор так и не появлялся?

— Нет. Машина так и стояла в нашем гараже в том домике, а самого его нашли спустя несколько дней. В реке…

Елена Федоровна неожиданно всхлипнула и, прижав платочек к глазам, быстро вышла из комнаты. Вернулась она спустя несколько минут и передала Барскому шкатулку из бересты. Внутри он обнаружил свидетельство о рождении на имя Амира Газыоглу, удостоверении о награждении медалью «За взятие Берлина» и фотографию, которая заставила его бросить быстрый взгляд на Настеньку. Ему стало ясно, откуда в роду Бурмашевых появились брюнетки. Да и девушка оказалась не столь юной, как ему подумалось вначале.

— Он не просил вас позвонить кому‑нибудь? Или передать записку? Или…

Елена Федоровна быстро закивала головой.

— Да, совершенно идиотская просьба. Позвонить какому‑то дяде и сказать, что племянники приглашют его на дачу покушать грибов.

— Каких еще грибов?

— Ры… кажется рыжиков. Не правда ли глупо? Чтобы я в моем состоянии звонила…

— Но вы позвонили?

— Да. Странно, правда, почему он сам не мог позвонить этому дяде?

— Потому что вокруг было слишком много желающих отведать рыжиков, — заключил Барский, вставая. — Но дядюшка их любил больше всего на свете. Даже больше родных племянничков.

Вертолет уверенно барражировал в безоблачном небе над Ленинградским шоссе.

— Мы можем сесть в Клину? — спросил Барский пилота.

— Вы что, думаете, что мы имеем право садиться на любой крыше? — Пилот коротко переговорил с землей. — Вообще‑то можно, но ветер мне не нравится. Как насчет Подсолнечной?

— Вы же пилот. Только дайте и мне звякнуть в пару мест.

Барский связался по телефону с местным управлением внутренних дел, и за ним пообещали прислать машину.

Вертолет сделал разворот и пошел на снижение. На поляне их ожидал белоснежный «форд‑корона» с мигалками — краса и гордость местной милиции.

Барский сбросил шлем и взглянул на часы.

— Сейчас пять, — сказал он пилоту. — Стемнеет через пару часов. Если я найду тех, кто мне нужен, в восемь мы сможем вылететь обратно. Если же нет, то придется переночевать здесь, если у вас нет срочных дел в городе.

— До пятницы я совершенно свободен, — сыронизировал тот. — Главное, чтобы начальство не возбухало.

— Хорошо. Значит, пока располагайте собой. Только дайте знать диспетчеру, где вас можно найти.