Илья Кочергин: Помощник китайца

Кордон стоит в долине широкой и быстрой реки, окружённый сосняком. Долина зажата между горами — райское такое местечко для того, чтобы ни о чём не думать. Юрка смотался сюда из Питера, Колька из Бийска — в общем, резервация такая получается для сбежавших из города романтиков — ископаемых, убогих людей.

Хорошо мне здесь жить — вся моя городская жизнь отодвинулась на три тысячи километров, съёжилась в одну маленькую точку где-то на западе, в той стороне, где Москва. Там осталась куча людей, которые знали меня и составили обо мне определённое мнение. Мощный такой буфер теперь между нами — три тысячи километров. И людей мало кругом.

Печка начинает гудеть, дрова занялись и потрескивают, на полу начинают плясать красноватые отблески. Сейчас воздух быстро нагреется, правда, избушка старенькая, сыроватая, быстро выстывает, под нарами растут какие-то бледные древесные грибы. А всё равно после ночёвок у костра эта изба кажется роскошью. Расслабляешься полностью. Вот сейчас тепло станет, и уходить тяжелее покажется, это всегда так. Стоит где отогреться — сразу корни начинаешь пускать.

Колька приподнялся на локте и поскрёб голову.

— Сегодня мыши сильно бегали, шурудили всю ночь. Одна зараза прямо по голове пробежала.

— А я не слышал ничего, спал.

— Кого тебе слышать, тебе, молодому, поди, бабы снятся. Конечно, ничего не слышишь. А мне вот, парень, какая-то галиматья всю дорогу снится. Сегодня, главное, будто стою под деревом и смотрю на сову. Ага, потом, значит, сова слетает с ветки — и за птичкой, ну, за небольшой птичкой такой. А эта птичка от неё. От неё и раз, — мне прямо между ног. Да так больно, я даже проснулся. — Колька откашлялся. — Вот к чему такой сон может быть, а? Как считаешь?

— Тувинцев задерживать будем, и в перестрелке тебе отстрелят кое-что, — отвечаю.

— Нет, я думаю, может к старости? Наверное, пора мне переезжать отсюда куда-нибудь, где цивилизации побольше, где люди живут. Вот, Серёга, почему ты на озере с Костоцким не остался работать, а? Там всё-таки не такая глушь, как у нас.

— Да ну, народу слишком много, и начальство тоже рядом. В тайгу они там редко ходят, так — больше на огородах сидят.

— Зато там туристки каждое лето приезжают.

Да, туристок там летом уйма. Это точно Колька сказал. Я ведь сначала из Москвы к Эрику Костоцкому приехал, и жил на озере до осени, только потом сюда перевёлся. В тайгу вместе с ним на конях два раза сходили. Один поход длинный такой получился — на сорок дней. Устали тогда сильно, изголодались, спустились, наконец, из тайги к озеру, на маленький кордон, отпустили лошадей. Оттуда до посёлка ещё на катере нужно было добираться.

Не успели даже перекусить на этом кордоне, а тем более в баню сходить — «Меркурий» подчаливает. Володьку, капитана спросили: «Возьмёшь до Карлу?» Он говорит, грузитесь быстрее, у меня иностранцы, ждать долго не буду. По правде сказать, там ни одного иностранца не оказалось, одни иностранки, молодые девчонки из Бельгии. А с ними нянечка такая, Оля. Лет шестьдесят уже, а всё Оля. Она за них ответственная была — и экскурсовод, и завхоз, и переводчик, и мамочка.

Я Эрику снизу вещи кидал, а он их на палубе складывал — седла, перемётные сумки, скатки, потом ружья занесли, к Володьке в рубку поставили. Бельгийки смотрели на это всё, фотографировали, Оля тут же стояла, следила за нами. Как только отошли от берега, она Эрика за локоть берёт и говорит: «Мальчики, вы есть, наверное, хотите? Вернее, что вы хотите? У нас немного супа осталось, сейчас можем кашу с тушёнкой по-быстрому приготовить. Сметана ещё есть, три литра. Кофеёчку, а?»

Эрик молча только смотрел на неё и кивал. Тогда Оля повернулась к бельгийкам и говорит: «Девочки, быстро, ils ont faim». Через десять минут все уже внизу, в кубрике сидели. Мы с Эриком в центре, на табуретках, с тарелками в руках, а они вокруг устроились и смотрят. Я в жизни не знал, что такая сосредоточенная тишина может быть. Только одна девчонка, которую, кажется, звали Марго, готовила добавку на плитке и немного гремела посудой.

Если бы хоть одна про свой фотоаппарат вспомнила или там улыбнулась — иностранцы всё же, — нет, сидят серьёзные такие, даже смешно немного. Передо мной одна сидела — одной ладошкой другую сжимает, локоточки вместе свела и хлебушек в руке держит. Мне по одному кусочку подаёт — один съем, уже другой протягивает. Эрик глаза от тарелки оторвал, тут же ему соль передают. «Смотри-ка, только хотел сольцы попросить! Вот это сервис!»