Илья Стогов - mASIAfucker

Все эти разговоры… слова, означающие только то, что собеседникам нечего сказать… кроме того, я устал. Вчера я лег поздно, ночь провел на верхней полке, встал в полседьмого утра и весь день болтался с этими остолопами. Спать хотелось так, что, прикуривая, я зажмурился от попавшего в глаза дыма и едва не заснул.

Я посмотрел на часы и сказал, что еще минут двадцать, и я пошел. Парни пробовали уговорить остаться в Москве еще на день.

— Зачем тебе в Петербург?

— У меня билет.

— Поменяй билеты. Поезжай лучше в Ленинград.

— Слушать Шнура?

— Да! Да!

— Терпеть не могу Шнура.

— И вообще, переезжай лучше в Москву, а?

— Что я буду делать в этом странном городе?

— А что ты у себя в городе делаешь? Романы пишешь?

— Романы я решил больше не писать. Платят плохо, и вообще… сволочной бизнес. Лучше уж вам, козлам, продаваться.

— Тогда чем занимаешься?

— Я много чем занимаюсь. У меня, между прочим, недавно сын родился.

— И все?

— Еще я работаю.

— Над собой?

— Я очень много чем занимаюсь.

— Парень! Ты занимаешься херней!

— Сын — это тоже херня?

— Не обижайся. Выпей.

Я сказал парням, что сейчас приду. По мраморному полу Ленинградского вокзала цокали пассажиры не очень дальнего следования: от касс до расписания поездов и обратно. А вдоль стен сидели люди, которые никогда и никуда отсюда не уедут. Которые уже доехали до самой последней станции в своей жизни.

Снаружи было темно. Чертовы московские небелые ночи — никогда не поймешь, что за время года.

Курсанты в военной форме, черные дагестанцы, даже летом в ондатровых шапках, беззубые, как певец Шнур, проститутки, милиционеры, туристы с рюкзаками… дед в пиджаке с орденскими планками спит прямо на асфальте.

Об деда стучали капли дождя. Именно так выглядел мир, от которого я прятался.

Я не желал слушать о том, что 31 год — это конец и самое интересное уже прошло. Может быть, из-за этого я прятался от мира… но стоило мне отъехать от дома всего на одну ночь пути, как я услышал именно то, чего боялся.

Я завел себе аквариумную черепашку… и бросил пить алкоголь, ведь трезвые мы редко думаем о таких вещах… а этот гад взял и все испортил.

В низинке стоял Казанский вокзал с голубым циферблатом часов, левее — концертный зал с подсвеченными афишами, еще левее — стеклянная коробка универмага «Московский», на другой стороне площади — Ярославский вокзал и теремок станции метро «Комсомольская».

На фоне этого языческого великолепия Ленинградский вокзал выглядел очкариком в шляпе-пирожке, который говорит: «Нет, спасибо», когда соседи по купе спрашивают его: «Эй, чмырь, хочешь стакан самогона и закусить чесноком?»

Странно, я приезжаю в этот город уже пятнадцать лет подряд, но ни разу не был на Казанском вокзале… и в Казани тоже не был… что говорить про те края, где растут дыни и героин, у девушек ацтекские профили и никто не знает, что Джими Хендрикс — мертв?

До поезда домой была куча времени. Подземный переход пах рвотой. Чем еще он мог пахнуть?

Внутри Казанский вокзал был громаден, темен и полон таинственных голосов. Как рекламный проспект: посмотрите на вокзал и представьте, как выглядят места, до которых можно отсюда доехать.

Перед окошками касс не было ни единого человека.

— Знаете… это… У вас есть билеты в…

— Куда вам нужно?

— Куда-нибудь поюжнее.

— На море?

— Нет, на море я не хочу. Есть билеты до Китая?

— Вы хотите уехать из Москвы в Китай? У нас нет прямого сообщения с Китаем.

— А с чем есть?

— Куда вам надо?

— В Китай. Или в Иран.

— В Иран без пересадки проехать невозможно.

— А с пересадкой?

— Я не знаю. Вы хотите уехать в Иран?

— Да. В Иран. Или в Китай. Что там есть неподалеку?

— Где «там»?

— Ну… рядом с Китаем?

— Там много чего есть.

— А когда ближайший поезд до «многочего»?

— Острим?

— Смешно получилось, да?

— Хотите, я позову милиционера?

— Не надо. Продайте мне билет до…

— Докуда?

— До ближайшего к Китаю… или к Ирану места. На ближайший поезд до ближайшего места.

Кассирша долго щелкала компьютерной клавиатурой. Если я захочу передумать, то делать это нужно прямо сейчас. Я стоял и слушал, как кассирша перечисляет названия городов. Каждое из них пахло дыней и изюмом.

— Есть билет до Ташкента.

— Отлично! Я беру.

— Поезд фирменный. Дорогой.

— Не проблема. Когда он отходит?

— Через двадцать минут.

Я достал из кармана московский гонорар. Часть денег была в долларах, но некоторая часть — в рублях. Я по одной запихивал желтые купюры в крошечное окошко кассы.