Ник Сполдинг - Любовь... с двух сторон

Нос достойно выдержал атаку: сногсшибательное амбре было надежно перекрыто перегаром от семи двойных порций водки, смешанных с «Ред Буллом». Только рано я обрадовался: вскоре язык Изабель проник в самое мое горло — видимо, она втайне мечтала полизать мне почки. Я понял, что чувствовал Джон Хёрт из ужастика «Чужой», когда в него внедрялся эмбрион инопланетянина.

Тридцать секунд показались двумя часами, а когда мне позволили глотнуть воздуха, опять накатила тошнота. Но… я и на этот раз справился. Хотя никогда еще мне не было так хреново. Глянул вниз: торчун был категорически не согласен с привередливостью своего хозяина и жаждал продолжения.

Снова притиснув лицо к моей физиономии, Изабель расстегнула ширинку; чувствовалось, что эту небрежную легкость она оттачивает давно и регулярно. Резвые пальцы с длинными ноготками нащупали объект. Как мне это? Примерно те же ощущения, вероятно, испытывают коровы, когда их доят.

Ее маневр позволил мне вытащить руку из-под юбки, убрать подальше от исходящего влагой любовного жерла.

Увернувшись от очередного вытягивающего душу и выворачивающего нутро поцелуя, я схватил свою седьмую пинту и допил ее, проклятую, залпом, пытаясь сдержать слезы стыда и злобы.

— Хочу тебя всего, — томно прорычала Изабель.

Да неужели? А то я не понял, зачем ты устроила это прилюдное дрочилово и так задрала юбку, что все стринги наружу.

— Да, — пробормотал я, чувствуя, что готов выплеснуться прямо ей на руку. О нет! Ведь девушка собиралась заманить меня в чертог плотских радостей, который она называла своим гнездышком.

После короткой, но травмоопасной поездки на такси я с удивлением обнаружил, что чертог представляет собой довольно уютную квартиру с тремя спальнями в одном из районов террасной застройки, в котором очень вольготно работается наркодилерам.

— Квартира мамашкина, — сообщила Изабель. — Я живу у нее, пока валандаюсь с разводом.

Не-е-ет, с Джеки надо срочно разобраться. Убить ее мало.

Слава богу, хоть мамашки дома не было. Если она такая же, как дочурка, с двоими мне не сладить, доведут до ранней могилы. Только мы вошли, Изабель брякнулась на колени и снова расстегнула мне брюки, чтобы выпустить наружу трудоголика, который теперь напоминал дубину пещерного человека.

Любого мужчину следующий эпизод наверняка позабавит. Женщины могут включить фантазию. А ты, читатель, включи пылесос и попробуй засунуть ему в хобот свою палицу. Если удастся найти поблизости яка, яростно пытающегося вычесать из шкуры огромный колтун, то и «звуковой ряд» будет воспроизведен достоверно…

Я не скулил и не просил сбавить интенсивность процедуры. Ну если и просил, то мысленно. Все-таки первый минет за два года. Первый с тех пор, как Карла внезапно сбежала от меня, рассудив, что босс обеспечит ей более здоровых отпрысков и более внушительный счет в банке. Убийственный был сюрприз, но, оглядываясь потом назад, я обнаружил, что тревожные симптомы возникли давно. Особенно в интимных делах. Поначалу мы сливались в экстазе дважды в день, а спустя четыре года только раз в месяц, ближе к концу месяца, вроде как откладывая этот рутинный ритуал. Увы, экстаз стал довольно хилым, часто невпопад.

…А вот Карле никогда не удавалось запихать в рот всю мошонку. Изабель — талантливая. Внезапно она поднялась на ноги. Умильный, будто у цирковой тюленихи, взгляд внезапно сделался сосредоточенно-хищным. Я пожалел о том, что не сообщил своим близким, куда отправляюсь нынче вечером.

— А теперь мы топ-топ в спальню, мой великанчик, — распорядилась она, — и там ты меня ам-ам.

Я сообразил, что речь идет о куннилингусе, не о каннибализме же. Впрочем, с Изабель ни в чем нельзя было быть уверенным.

Схватившись за мой брючный ремень, Изабель поволокла меня по ступенькам вверх, «великанчик» задорно подпрыгивал на ходу. На двери спальни висела розовая табличка, на которой было написано «Изабель». Такие таблички-шаблоны продают в детских магазинах, над их скругленными рамками обычно порхают феи с туповатыми ангельскими улыбками. Сердце вдруг екнуло: сейчас я окунусь в сокровенную суть воинствующей сексуальности, истоки коей таятся в детских годах покидающей лоно брака парикмахерши.

В комнате Изабель резво скинула юбку, чтобы я полюбовался (какая милость!) квадратной задницей. Потом и блузку, обнажив очень аппетитную грудь.

Все внимание на сиськи, Джейми. Они помогут тебе не осрамиться.