Мортен Рамсланд - Собачья голова

— Не выйдет! — заорал Ушастый.

— Нет, выйдет! — ответил Черный Пер.

Ушастый заранее обдумал, что делать в такой ситуации. Он сделал шаг к Рыжей Свинье и угрожающе замахнулся дубинкой, но на того это не произвело никакого впечатления. Однако при этом взгляд Рыжей Свиньи был прикован к дубинке Ушастого — на случай если придется отразить удар.

— Спокойно, — сказал Урод Ханс, когда Ушастый замахнулся дубинкой.

— Спокойно, — повторил Рыжая Свинья, потянувшись за своей дубинкой и оставив незащищенной промежность — на это и рассчитывал Ушастый.

Через секунду, когда суперспринтер сорвался с места и исчез в конце улицы, не дожидаясь реакции Урода Лайфа, Черного Пера и Толстого Ханса, Рыжая Свинья лежал, скорчившись на тротуаре, лицо его побагровело, а в ушах отдавалось эхом его звенящее хозяйство.

— Какой удар! Что, получил, жирный боров? — прокричала Линда, внезапно появившаяся в конце улицы.

К этому времени Бьорк как раз купила двухсотый врачебный роман. Аскиль после длительного перерыва снова вернулся к своим занятиям кубистической живописью на лестнице. Малыш Кнут регулярно разжигал костерки на вершине горы напротив дома, надеясь вступить в контакт с виднеющимися на горизонте судами, а однажды в воскресенье Анне Катрине поднялась на ноги в своем манежике и сделала первый шаг. Бьорк, стиравшая белье, заметила дочь около журнального столика. Анне Катрине стояла, копаясь в пепельнице, и жевала окурок.

Застывшая с охапкой белья Бьорк на мгновение задумалась: похвалить ли ей девочку за то, что она пошла, или поругать за то, что она жует окурок. В этом была вся Бьорк: она не могла не анализировать свое отношение к дочери. Однако на сей раз она не стала особенно размышлять, одежда выпала из рук, и она побежала в переднюю за Аскилем.

— А я что говорил! — воскликнул Аскиль, увидев свою жующую окурок дочь. — С Катрине все в порядке! Просто она не такая быстрая, как другие.

— Как же она выбралась из манежа? — прошептала Бьорк, сжимая руку Аскиля.

— Выпрыгнула. Как жеребенок, — прошептал Аскиль в ответ, и они долго стояли рука об руку, наблюдая за дочерью, — «как самая обычная семейная пара», подумала Бьорк, и комок подступил у нее к горлу, а Анне Катрине вдруг скорчила гримасу и выплюнула окурок на пол, после чего, обернувшись, увидела маму и папу.

— Тю-тю! — сказал Аскиль, неуверенно помахав рукой.

— Она пошла! — повторял он вскоре, сам не узнавая своего голоса, в телефонную трубку ничего не понимающему папе Нильсу, пока мама Ранди не выхватила трубку у старика.

— Мы должны навестить Анне Катрине. Она пошла, — объясняла Ранди, когда, взяв за руку папу Нильса, ковыляла по ступенькам, а потом и через неблагополучный район, чтобы стать свидетелем чудесного события.

— Ингрид? — спросил Нильс.

— Да нет, дурак ты эдакий, Анне Катрине! — объясняла Ранди, раздраженно глядя на мужа, в котором почти ничего не осталось от былого величия. — «Пресвятая Дева Мария, как летят годы», — подумала Ранди и вдруг обратила внимание на маленького светловолосого мальчика, который копался в мусорном контейнере на перекрестке. «Ну и райончик», — подумала она с отвращением.

Она подгоняла Нильса, чтобы тот не отставал, но не сводила взгляда с мальчика, который уже почти полностью скрылся в контейнере. Что-то было в нем знакомое. Она была уверена, что где-то видела его раньше, «но где?» — думала она, и только когда мальчик исчез в контейнере, вспомнила и, оставив Нильса, ринулась к нему.

— Фу! Сейчас же прекрати. Что тебе там понадобилось?

— Золото и скальпы, — ответил Кнут, вытаскивая из контейнера несколько старых костей.

— Какая гадость! — воскликнула Ранди.

— Это маленький Нильс Джуниор? — поинтересовался папа Нильс.

— Это Кнут, самый младший. Что ему тут понадобилось? — проворчала Ранди и потащила мальчика за собой.

Когда они добрались до дома, оказалось, что Бьорк уже вызвала и свою мать — хотя вообще-то Эллен в последнее время не очень часто бывала у них. Аскиль так и не смог забыть, как с ним в молодости обошлись на белой патрицианской вилле на Калфарвейен, и с годами в его душе накопилась горечь. То, что именно родственники Бьорк помогли Аскилю, когда он потерял работу в Ставангере, отнюдь не пошло на пользу их отношениям. И когда сестра Бьорк заезжала к ним со своим замечательным мужем на новом «вольво», нельзя было сказать, что дедушка был особенно радушным.

Дело в том, что Аскиль почти убедил себя в том, что, если бы семейство Свенссонов в свое время отнеслось к нему всерьез, он вряд ли пошел бы на риск и отправился воровать лес. Теперь он не жалел язвительных замечаний, когда речь заходила о семье Бьорк, и, естественно, Бьорк предпочитала встречаться с матерью в других местах. Чаще всего на Шивебаккен или в доме сестры. Однако Бьорк все равно чувствовала: у матери с сестрой есть что-то общее, не имеющее к ней никакого отношения, и к тому же если уж говорить начистоту, то Лине уже начинала уставать от вечных жалоб Бьорк.