Мортен Рамсланд - Собачья голова

Однако, стоя за запертой дверью с бьющимся сердцем, я ничего не знал о судьбе моей злополучной кассеты.

— Когда придут родители? — спросили с другой стороны двери.

— Скоро, — соврала Стинне.

— Но ты, наверное, успеешь угостить нас пивом?

— Нет, — ответила Стинне.

— Принеси пива, — приказал незнакомый голос. Потом по другую сторону двери на несколько минут стало совсем тихо, затем сестра сказала, что очень даже возможно, все сказанное на упомянутых пленках — правда. Что там потом происходило? Сначала они лишь пристально смотрели на нее, было тихо, потом послышался звук борьбы. «Или же мы выбьем дверь», — раздался голос, и тут же я услышал поспешное: «Хорошо» — которое прозвучало не особенно обнадеживающе.

Наконец Стинне принесла нашим нежданным гостям пива. Через дырку мне было наполовину видно незнакомого гостя, который сидел на кровати Стинне и стряхивал пепел на пол.

— Да прекрати ты! — крикнула Стинне, и я тут же включил магнитофон на случай, если удастся записать что-нибудь, что можно будет потом использовать против них.

— А тут уютненько, — сказал незнакомый голос. — Это довольно известное место, хи-хи… много слышал о нем… Значит, тут все и происходит… хи-хи…

Лучше всего я запомнил это самое «хи-хи». Смех, который то возникал, то стихал, смех, увековеченный моим магнитофоном, злобный смех, который не стал тише, когда один из пришедших вытащил из кармана пакетик и стал сворачивать самокрутку с гашишем.

Стинне тоже закурила, после их настойчивых предложений, но она не смеялась. Она кричала: «Убери руки!» Когда-то про мою сестру говорили, что она всегда даст сдачи. Когда-то она могла заставить всех замолчать одним-единственным взглядом, но в тот вечер она не могла помешать гостям становиться все более и более развязными. «Может, ваши родители вообще не придут сегодня, — записывал мой магнитофон. — Значит, у нас целая ночь впереди. Эй! Куда это ты собралась!»

— Мне надо в туалет, — сказала Стинне, но Джимми загородил ей дорогу. Я услышал звук поворачиваемого в дверях ключа.

— Отдайте ключ! — закричала сестра, но смеющиеся гости стали передавать ключ друг другу. Всякий раз, когда Стинне удавалось схватить ключ, они щипали ее за грудь и бросали ключ следующему.

— Джимми, черт побери, — раздался голос моей сестры. — Что вы делаете?

В тот вечер я не слышал ее обычно уверенного в себе голоса. Это был голос человека, потерявшего волшебную палочку и утратившего контроль над ситуацией. Человека, которого внезапно поразило воспоминание о пьяном Аскиле, который тянет руки к ее маленьким козляткам, смеясь во весь рот, так что видны его желтые зубы морского разбойника.

— Давайте посмотрим, — проговорил незнакомец. — Давайте посмотрим, действительно ли он такой маленький.

— Э-э, что? — пробормотал Джимми. Он больше уже не казался разозленным, и в его голосе зазвучали нотки сомнения.

— Не трогайте меня, — жалобно сказала сестра.

— Ну, давай же! — послышались незнакомые голоса, и я, по другую сторону стены, начал осознавать безвыходность ситуации. Может быть, мне выпрыгнуть из окна? Попытаться позвать кого-нибудь на помощь? Мне тоже хотелось в туалет, и я вертел в руках пустую бутылку из-под колы, когда сестра во второй раз за вечер обратилась ко мне.

— Беги к Бьорну! — закричала она.

— Ладно, мы не будем снимать с тебя брюки…

Последняя фраза засела у меня в голове — это были главные слова с моих предательских пленок, которые так веселили мальчишек из нашего района, и на мгновение я застыл. Я увидел руки, которые крепко схватили Стинне за брюки и потянули к кровати. В отчаянии она, сжав кулак, замахнулась на Джимми, но ее схватили за руку и бросили лицом вниз на матрас. Когда крик человека приглушен матрасом, это звучит гораздо страшнее, чем просто крик, и, внезапно осознав, какой ужас испытывает сестра, я почувствовал, что в состоянии теперь сдвинуться с места: но бежать — или не бежать? Я повернул ключ, распахнул дверь и, зависнув в прихожей, как пылинка, которую может понести куда угодно, потерял несколько драгоценных мгновений на размышления, могу ли я в свои пятнадцать лет и десять месяцев справиться с ними. Да или нет… Нет, нет, нет… Я вылетел из дома, поскользнулся на дорожке, вскочил на ноги и выбежал на улицу в тот момент, когда дорогая машина на большой скорости собиралась повернуть к нашему дому. Это была спортивная машина — широкие шины, красный лак сверкал в свете фонаря, я зажмурился и когда открыл глаза, то уже лежал на радиаторе.